Сардины атлантические, или Золотой иллюминатор

– Пойдем перекусим в нашу кают-компанию, а потом я тебе пароход покажу.

В небольшой комнатке был накрыт белой скатертью стол и стояла большая тарелка с ворохом жареной рыбки золотистого цвета. Нам подали серый хлеб из пароходной пекарни и какую-то зелень.

– Видишь какая упитанная. Нагуляла бока у Африканских берегов. Ее нужно обязательно сбрызнуть вот этим соусом. – Гриша пододвинул мне маленькую бутылочку.

– И в консервы такая же идет? – спросил я с полным ртом.

– Всякая идет. Просто если нужно что-то «для себя» особенное, то мы специально идем на конвейер и отбираем сколько нужно. В прилове чего только не попадается. Ты ешь, ешь.

И действительно. Рыбка была небольшая, но толстенькая, ровно на два укуса. И проглатывалась она мгновенно. В общем, съели мы огромную тарелку очень быстро и вкуснее чем эта сардина, я жареной рыбы не едал, ни до этого, ни после.

Пообедав, мы пошли гулять по пароходу. В машинном отделении мы посмотрели на дизеля, высотой в двухэтажный дом, с верхней палубы заглянули в трюма, глубиной добрых пятнадцать метров, поднялись на капитанский мостик, с высоты которого было видно весь завод. Удовлетворенные прогулкой вернулись снова в рыбцех. И тут я обратил внимание на иллюминатор. Вроде бы обычный иллюминатор, каких на пароходе сотни. Но этот был начищен до зеркального блеска, обрамлен в рамку и закрыт специальной шторкой.

– Слушай, а что это он так выделяется?

– Так это ж «золотой иллюминатор».

– В смысле золотой? Прямо золотой-золотой?

– Да нет конечно. В переносном смысле.

– Мне Виктор говорил, что это название как-то связано с тобой?

– Вот же … я с ними разберусь. – заулыбался Григорий.

– Понимаешь, на плавзаводе я отвечаю за качество продукции. Если с мукой и рыбьем жиром все просто, их трудно испортить, да и идут они на корм животным, то с консервами все непросто. Пока настроишь все автоматические линии, пока котлы выйдут на стабильный режим, столько брака бывает наделаем, что иногда страшно становится. Вот в последнем рейсе закаточная машина постоянно заминала край банки. Вроде ерунда, совсем чуть-чуть, но вид не товарный. В продажу такая банка не пойдет. Значит брак. А внутри-то все нормально, консервы отличные. Пока разобрались, нашли и устранили причину, накатали несколько тысяч банок. Рыба-то поступает на конвейер сплошным потоком, его ж не остановишь. То вдруг котел стал барахлить. Пар стал нестабильно поступать в автоклав для стерилизации. Совсем на чуть-чуть, температурный режим в пределах допуска, но банка немного вздулась. Все, брак. А через пару дней банка пришла в норму, я отправил консервы на анализ. И что ты думаешь? Все нормально! Но рисковать никто не стал, пришлось списывать всю партию. Бывает, конечно, как и везде настоящая халтура.

– Слушай, а вот откровенный брак куда убираете? На склад? – я окинул взором тесные проходы рыбцеха.

– Та никуда. Сам видишь. Куда тут складировать. Да и нельзя брак показывать, а то могут такой нагоняй устроить, что мало не покажется. Про Продовольственную программу партии слыхал? Поэтому избавляемся от него любыми возможными способами. Если брак чисто механический, и консервы нормальные, то что-то может съесть экипаж, что-то можно отдать рыбакам на траулеры или военным, которые нас охраняют, что-то продать или обменять у местных. А если брак по анализам, то тут можно только втихаря утилизировать.

– В смысле утилизировать? На пароходе есть для этого специальное оборудование?

– Специальное оборудование? Хм. Ну можно и, так сказать. Садишь двух матросов, открываешь вот этот самый иллюминатор и «Прошу все за борт!». Его и называют «золотой» потому что столько через него утилизировали консервов, что можно было бы изготовить его из чистого золота.

Увидев мое выражение лица, Гриша засмеялся:

– Не переживай так сильно, и здесь не все пропадает. Местные аборигены прознали про это. Подплывают на своих джонках и дежурят бывало сутками. А когда происходит сброс, тут прямо шоу начинается. И сачками ловят, и лодки подставляют, и несмотря на акул ныряют чуть не за каждой банкой. Голод не тетка. Это у нас брак, а для них – еда. Все лучше, чем саранчу есть. Своеобразная наша помощь, бедствующему населению Африки. Пошли, я с тобой рассчитаюсь…

Мы вынесли по трапу два пака консервов «Сардина атлантическая, бланшированная в масле» и положили на электрокару.

– А это лично от меня. Когда попробуешь, обязательно сообщи свое мнение. – и он протянул мне две больших консервных банки без этикеток.