Саркофаг

Рисковал историк, рассказывая об ариях? Пожалуй. Но не сильно: он рассказывал о них с добавлением "якобы". Говорить об арийцах нужно было только в насмешливом тоне с добавлением "так называемые арийцы". Под сочетанием этих слов понимались только немцы, проигравшие войну. Иных ариев на то время не существовало. Если немцы считали себя арийцами, если они войну затеяли, да ещё к тому же её и проиграли, то хорошими арийцы никак не могли быть!

И всё же: кто такие арийцы? Откуда?

Историк, произнося слово "арии", не ухмылялся и не кривил губы, не говорил защитного слова тех времён "якобы", и это удивляло. Преподавая историю, он почему-то входил в сферу деятельности преподавателя изящной словесности. Подмены уроков литературы не происходила, я это понимал, история стояла немного в стороне, но учитель свои уроки излагал красиво. Как это сделать без знания литературы? Математик сможет так?

— Племя ариев много веков тому назад говорило на языке, ныне совсем забытом, и "мертвее, чем латынь". Назывался тот древний язык "санскрит", и в нашем, нынешнем языке, очень много слов из санскрита. Хуже того: и немцы пользуются многими словами из этого языка до сего времени, и расставаться с ними не желают! Почему так — ищите ответы! Но чтобы всё это узнать — вам нужно хорошо учиться. Любить историю "мать всех наук" — но звенел звонок, известивший о конце самого интересного урока истории в моём школьном обучении. Если в гоголевском "Вие" крик петуха спасал бурсака Хому от ведьмы, то звонок, прекративший единственный урок истории, когда я впервые услышал об арийцах, "погубил" меня: с седьмого класса советской школы и до момента, когда в отечестве было разрешено любое знание, я помнил об историке и его опасных рассказах.

Рисковал человек "карьерой" преподавателя истории в школе железнодорожного посёлка? Может быть. Боялся он чего-то? Пожалуй, нет: куда его могли ещё сослать? Где были тогда такие места, где учитель мог бы забыть о древнем народе с названием "арии"? Несвоевременная порция "яда" была мною получена от историка! Захватывающая, интересная, но ядовитая информация о древнем народе! Да, проживало могучее племя ариев на территории Урала, а как оно там оказалось — для этого нужно было углубиться в историю человечества ещё на пятнадцать тысяч лет назад от тогдашней точки моей жизни. Стоит ли это делать, или всё это пропустить мимо — никто тогда не мог дать совета, а спросить об этом у любимого историка у меня не хватило соображения. Жил всего-то лишь четырнадцатый год и просто был обязан соображать лучше всех. И язык у Ариев был совсем такой, как у германцев, и походили они на них: рослые, светловолосые и голубоглазы, но в зеркале я видел ровно половину из того перечисленного, чем должен обладать настоящий ариец.

Глава 18. "Физик" Теория.

Не утомлюсь петь хвалу всем моим педагогам и удивляться: как могли в школе небольшого железнодорожного посёлка собраться столько талантливых педагогов? По всем моим дилетантским представлениям такие учителя должны были преподавать свои предметы в школах областного центра, или выше! Но, нет, они трудились в "глубинке" и не роптали.

Учитель физики Николай Иванович. Невысокого роста человек. Всегда опрятный и подтянутый. Много лет спустя таких "выправленных" людей, как мой учитель физики, показывало телевиденье в спортивных хрониках.

Свою науку он вносил в сознание не менее талантливо, чем другие учителя. Физику мы начинали с движения, и её я полюбил с первого урока. Раздел механики: "движение" Нет, как всё же хорошо вначале ознакомиться с практикой, а потом получить разъяснения некоторых моментов их этой практики! Вот, оказывается, почему я никогда не расшибался, когда прыгал с поезда: если бы я покидал вагон лицом против хода, то движение моего дохлого, слабого тела и движение состава складывались бы… и вместо сорока километров при встрече с землёй я бы получал все семьдесят! А это, извините, больно, это, прошу прощения, такая быстрая встреча, от которой переломать ноги — пара пустяков! Какое счастье знать, почему и отчего я ни разу не расшибся!

И чем дальше я углублялся в прекрасную и строгую науку с названием "Физика", тем сильнее, крепче в неё влюблялся: Оптика линейная! Чудо! Вот почему днём, в солнечную погоду, находясь вне комнаты, я не вижу того, что там происходит! Всё дело в освещённости, коя измеряется в люксах. А радуга!? Когда бы и где я узнал, что белый солнечный свет — никакой не "белый"!? А электричество! Это самое большое чудо! Бездна интересных вещей для размышления! Почему и отчего это происходит так, а не иначе? А тут тебе новенькое дарят:

— Эти законы, возможно, царят только в нашей Галактике, а за её пределами может быть что-то и другое… — Боже милостивый, неужели нет предела!? А если и есть предел, то каков он?