Сармат. Кофе на крови

— Похоже, майора Сарматова причесывают, бляди! — прислушавшись к гулу вертолетов, говорит Шальнов и втягивает голову в плечи от внезапно обрушившегося с неба рева турбин краснозвездных Су-27, «сухариков», серебристыми молниями вынесшихся из-за скал. — Наши!.. Сейчас и их причешут в хвост и в гриву! — кричит он, помогая Савелову встать на ноги.

— Надо взглянуть — может, жив кто-нибудь! — сквозь рыдания говорит вконец раскисший Савелов и тянет Шальнова к снежному завалу высотою в многоэтажный дом.

Тот со злостью вырывает руку, кричит срывающимся от злости и безысходности голосом:

— Ты что, не понимаешь, капитан?.. На них!.. Прямо на них оба раза ухнуло! Слепой, что ли, Савелов?!

Еще раз оглядевшись вокруг, Савелов окончательно сникает.

— Ты прав! — убитым голосом говорит он, и снова его спина содрогается от рыданий. — Как мне теперь жить, скажи, старлей? — ударяясь лбом о лед и раскачиваясь из стороны в сторону, хрипит он.

— Хватит пузыри пускать, капитан! — пытается привести его в чувство Шальнов. — Что бы ни случилось, у нас есть приказ майора Сарматова. И его надо выполнять!

— Какой уж теперь приказ? — выдыхает Савелов.

— Тот же, что и прежде, — на перевале вызвать огонь на себя... и, если повезет, дойти до наших.

— Ноги меня не держат, старлей. Я... я не могу... — стонет Савелов.

— А ты — через не могу! — рявкает на него Шальнов, взводя затвор автомата. — Не возьмешь себя в руки — пристрелю и уйду один.

— И ты сможешь это сделать? — поднимает Савелов на него мгновенно высохшие от слез глаза. Перехватив непреклонный взгляд Шальнова, Савелов понимает, что тот действительно пристрелит его и даже, наверное, не пожалеет об этом. Савелов опускает голову. — Значит, ты ребят на мою совесть записал?! — полувопросительно, полуутвердительно говорит он.

— Важно, что ты сам об этом думаешь, — с горькой усмешкой ответил Шальнов. Кинув прощальный взгляд на снежно-каменное месиво, похоронившее под собой группу, он закидывает за плечи рюкзак и, опираясь на автомат, медленно идет в сторону перевала.

Савелов некоторое время смотрит ему вслед, потом переводит взгляд на скалы, за которыми исчезают, словно сказочные птицы, «сухарики».

— Эй, подожди-и-и-и! — кричит Савелов, когда гул истребителей стихает за заснеженными вершинами хребта.

Шальнов останавливается, но не поворачивает головы. Савелов начинает карабкаться по ледяному склону и наконец оказывается рядом с лейтенантом. Взглянув в лицо Шальнова, Савелов отшатывается — настолько оно отчужденное.

— Лучше не задавай никаких вопросов, — сухо предупреждает он Шальнова. — Я, знаешь ли, сам себе генеральный прокурор и верховный судья...

Солнце в зените. Оно вовсю поливает непереносимо ярким светом снежно-белый перевал и отбрасывает короткие угольно-черные тени от двух бредущих по перевалу фигур. Дойдя до седловины, стиснутой с обеих сторон отвесными скалами, идущие, не сговариваясь, оглядываются в сторону ледника и ущелья Шайтана, затем переводят взгляд на величественные снежные хребты, расстилающиеся за перевалом, на севере.

— Ну, что, пора шуметь, капитан! — Шальнов показывает на снеговые козырьки над стиснувшими перевал скалами. — Эти сугробы нам очень даже на руку...

— Да, да, пора! — отзывается Савелов, доставая портативный радиопередатчик.

Шальнов качает головой и лезет в рюкзак.

— Подожди, капитан — сначала мое соло, — говорит он, раскладывая на снегу четыре противотанковые мины в пластиковых оболочках. Чуть позже к ним прибавились взрыватели, мотки бикфордова шнура и две упаковки пластицидной взрывчатки.

— Жди меня вон за той горкой! — показывает Шальнов на выступающий из-под снега небольшой утес за перевалом. — Пока я это горло закупоривать буду.

— Думаешь, получится? — с сомнением в голосе спрашивает Савелов, опасливо косясь на снежные козырьки.

— Я не Сашка Громыхала, но попробую, — пожимает плечами Шальнов и вновь кивает за перевал. — Дуй, говорю, до горы, капитан!

Неуклюже топая по насту и часто оглядываясь, Савелов спускается к утесу. Шальнов тем временем устанавливает мины в расщелинах скал по обе стороны седловины. Вкрутив в мины взрыватели, он кладет на них по упаковке пластицидной взрывчатки и тянет под перевал две жилы бикфордова шнура.

Убедившись, что огонь от покрытой парафином спички побежал по шнурам, он схватил рюкзак и, кувыркаясь, скатился по перевалу вниз. Несколько ударов, слившихся в один мощный взрыв, застали его на полпути между утесом и седловиной перевала.

Огромной силы взрывная волна, накатившаяся вперемешку со снежным вихрем, скрывает Шальнова от наблюдающего за происходящим из-за утеса Савелова. Вслед за взрывами на седловину с двух сторон с пушечным грохотом обрушиваются снежные лавины с сорванными с утесов многотонными каменными глыбами и, как пробкой, закупоривают перевал.

— На лошадях Абдулло здесь теперь не прорвется, а на своих двоих им за нами не угнаться, да и не любят они соваться на ледники, — говорит появившийся перед Савеловым, как черт из табакерки, Шальнов. — Так что ноги в руки, капитан, и бегом вперед!