Сармат. Любовник войны

— Ох, майор, майор! Свернешь ты себе шею, да не на настоящем деле, а где-нибудь здесь, в конторе, в каком-нибудь кабинете начальственном. Хорошо, у меня чувство юмора есть, а попал бы ты на кого другого... — генерал поднял фужер и, обращаясь к Сарматову, сказал: — Ну ладно, давай за удачу. — Выпив коньяк, он стал вертеть пустой фужер в корявых крепких пальцах, глядя как растекаются по стеклу оставшиеся в нем капли напитка. — Так вот, этот паскудник Савимби, чтобы доказать американцам, что он действительно самый что ни на есть рьяный борец с коммунизмом, вдруг резко активизировался. То сидел тише воды ниже травы, а тут на тебе! Подвиг за подвигом. Раньше он все своих черных братишек щипал, но вот его последняя акция очень для нас оказалась неприятной. Смотри сюда, майор! — Крепкий генеральский палец воткнулся в карту. — Вот здесь, в джунглях, опорный пункт правительственных войск. Костяк его — наш дивизион ракет ПВО, класса «земля — воздух» и танковый батальон кубинских добровольцев... Китайских добровольцев помнишь, что в Корее воевали? Ну вот, кубинские — они вроде тех китайских. Неизвестно, кого больше в ангольской армии — самих ангольцев или этих... интернационалистов... Успеваешь следить за ходом? — вперил он вдруг в Сарматова лукаво-суровый взор.

— Успеваю, товарищ генерал. Слежу все с тем же напряженным интересом, — отчеканил Сарматов.

— Ну-ну, — ухмыльнулся Толмачев. — Все это была информация к размышлению. А вот тебе информация к действию: два дня назад эти паскудники, люди Савимби, напали на поселок строителей ГЭС. Почему именно на этот поселок? Да потому, что строят ту треклятую ГЭС иностранные специалисты — наши, французы, немцы, чехи. Вот для них в свое время ангольцы и построили поселок в колониальном стиле — коттеджи, корты, бары и прочая фигня. И тут же, в этом замечательном поселке, живут семьи иностранных военспецов. Уразумел фокус? На воинские части они не напали — не дураки, они напали на обычный жилой поселок...

Теперь Сарматов действительно весь превратился во внимание. Сложно ли представить себе эту картину: мирный выходной день, африканская жара, ребята после вахты — кто гоняет мяч, кто возится с детишками, кто нежится с молодой женой в постели, кто оттягивается в баре холодным пивом... И вдруг на тебе: вооруженные до зубов, безжалостные, не понимающие никаких человеческих правил поведения борцы за идею. Они, как стая саранчи, мгновенно заполняют поселок, выискивая военных: наших — по тренировочным костюмам, кубинцев — по именным браслетам на запястьях. Кого в упор, кого к стенке, и самое страшное — нет возможности постоять за себя, за своих, нет возможности убить хотя бы одного врага, чтобы не умереть неотомщенным.

— В общем, — завершил вводную часть генерал, — эти паскудники захватили наших людей. И не только наших. Там рабочие, инженеры и прочие иные специалисты из соц— и капстран, которые электростанцию этим черным придуркам строили. И самое для нас плохое — там жены и дети наших военнослужащих. Самих военнослужащих, по нашей информации, им взять не удалось — кубинские посты успели поднять тревогу, так что отстреливались ребята до последнего — и наши, и кубинцы. Вкруговую. Вот что значит караульная служба была поставлена!..

— Это плохо, — покачал головой Сарматов. — Нет, не то, конечно, что караульная служба хорошо поставлена. Плохо, что заложники... да еще женщины и дети. Это значит, Савимби может потребовать от нас все, что ему только в голову взбредет, так?

— Вот именно, вот именно, — согласно кивнул Толмачев и снова потянулся в ящик стола за коньяком. — Ну, раз у тебя налито, я чуток еще клюну, — подмигнул он Сарматову. И, крякнув над картой, поманил его: — Иди сюда, ближе. Я так понимаю, его цель — пресс-конференция для западных СМИ. С какой целью: во-первых, обнародовать факт нашего широкомасштабного военного присутствия в Анголе. Доказательств у него больше чем достаточно: документы погибших военнослужащих, инструкции по обучению пользованию новейшей военной техникой, жены и дети погибших, которых по дороге обработают так, что они скажут все, что от них потребуют. Во-вторых, лишний раз продемонстрировать, что только он способен бороться с красной угрозой. В-третьих, он попытается обменять заложников на своих попавших в плен боевиков. Да за такую впечатляющую победу Конгресс ему любую помощь выложит на блюдечке! Ну вот, теперь, я думаю, ты понял все, что было необходимо.

Сарматов задумчиво кивнул и склонился рядом с генералом над картой. Он действительно составил картину происходящего и понял, где ему придется отпуск проводить и чем заниматься в ближайшее время.