Сармат. Все романы о легендарном майоре спецназа

Русский морпех, догадался Метлоу. Охранники забили, а труп выбросили в море, сволочи черномазые!

По его сообщению за трупом прибыли как раз те самые «черномазые сволочи» под началом того самого пожилого полицейского офицера.

– Из него можно было выжать важную информацию, – показал Метлоу на труп. – Садист не я, а вы, капитан.

– О чем вы? – не понял тот.

– Не думайте, что вам и вашим черномазым убийство пленного сойдет с рук!

– Ах, вон что, – дошло до капитана. – Мои ребята после вашего допроса пальцем не дотронулись до русского. Парни из ЦРУ решили забрать его на авианосец, подальше от ваших, лейтенант, кулаков. Когда выволокли беднягу из вертолета на палубу, он смел всех с дороги и бросился за борт. В наручниках сразу пошел на дно. Так сказать, самоликвидировался… Что же стоите, лейтенант, идите допросите соплеменника…

Осознание своей вины в случившейся трагедии пронзило молнией все существо Метлоу.

– Но почему он так поступил, сэр? – пролепетал он.

– Кто поймет этих русских. – Пожилой офицер нахмурился. – Я в войну с английскими морскими конвоями ходил в Мурманск… До острова Кильдин конвои охраняли союзники, а дальше нас подхватывали русские. Сразу за островом люфтваффе набрасывалась на наши изувеченные корабли взбесившейся волчьей стаей. Можете не верить, лейтенант, но я видел своими глазами, как русские летчики, расстреляв боекомплект, шли на самолеты немцев в лоб и тараном опрокидывали их в преисподнюю.

– А сами спасались на парашютах?

– Арктика не Карибы, парень, – удивился наивности Метлоу полицейский. – Минуту в ледяных волнах не продержишься…

– Простите, сэр.

– Но самое непонятное даже не это было, – продолжил тот. – Половина наших экипажей после жесточайших нацистских налетов приходила в Мурманск, можно сказать, полумертвыми… Русские старики, женщины – сами едва ноги волочат с полуголода, под глазами круги, лица синюшные, а с ночи выстраивались в длинные очереди, чтобы бесплатно отдать нашим раненым парням свою кровь или поделиться с ними последним глотком спирта.

– Шутите, сэр?.. – прошептал потрясенный Метлоу.

– Если бы… Но мы с вами тему русских не обсуждали, – сухо предупредил полицейский офицер. – В Америке, сам знаешь, они теперь не в чести, а мне, парень, хочется дотянуть до пенсии за выслугу лет.

– О’кей, сэр! – поспешил заверить его Метлоу.

Однако «тема русских» не выходила из его головы, как не уходило и острое чувство вины за смерть соплеменника из-за «железного занавеса».

Под влиянием этого чувства лейтенант «зеленых беретов» обложился в гарнизонной библиотеке книгами по русской военной истории. Впервые тогда он узнал о русской трагедии сорок первого года, о жертвах в блокадном Ленинграде и о многом другом, о чем доселе не имел понятия… О Сталинградской битве, перемоловшей в своих жерновах отборные дивизии немецкого вермахта, он, к своему стыду, узнал тоже впервые…

Особенно его поразили масштабы партизанского движения в тылу нацистских армий, о котором он никогда не слышал. Операция партизан «Рельсовая война» накануне Курского сражения в сорок третьем году явилась для молодого лейтенанта открытием незнакомой ему диверсионной войны. Она заинтересовала его настолько, что он стал дотошно анализировать основные приемы партизанских операций. Анализ привел его к пониманию их общей тактики, как то: активные действия мобильных диверсионных групп на флангах противника и его тыловых коммуникациях, сковывающие наступательный порыв основных ударных сил вражеской армии и подрывающие моральный дух ее личного состава; нарушение путей снабжения вражеских войск; и главное – самоотверженное отвлечение на себя части войск накануне и во время наступательных операций регулярной армии.

Углубляясь в изучение русской военной истории, он с удивлением обнаружил, что основа партизанской тактики русских со времен Золотой Орды мало изменилась: действия рязанских ратников сотника Евпатия Коловрата против полчищ Батыя – действия народного ополчения Минина и Пожарского против войск гетмана Вишневецкого – действия отрядов иррегулярной конницы Дениса Давыдова, Дохтурова, донских казаков, атамана Платова и многочисленных отрядов крепостных крестьян против Великой армии Наполеона – наконец, партизанские операции против нацистов, которые совершались отрядами Федорова, Ковпака, Мазурова и многих других, все они имели общие закономерности, в основе которых лежали генетическая способность русских к быстрой военной самоорганизации, жертвенность во имя общего правого дела, неприятие коллаборационизма и конформизма в любых их проявлениях, высокий моральный дух, никак не объяснимый в контексте вековечного деспотизма российского государственного устройства.