Саша Чекалин

— Задержали… — сообщил Витюшка, встретив Сашу у ворот дома. — Того самого подозрительного человека мы разыскали и задержали.

Вокруг стояли тимуровцы и позвякивали выкрашенными охрой винтовками, к каждой из которых руками Саши были приделаны затворы — шпингалеты от оконных рам. Выходило внушительно и солидно, почти по-настоящему. Но лица тимуровцев отнюдь не сияли радостью. Все молчали.

— Сопротивление он нам оказал… — продолжал докладывать Витюшка. — Нож имел. Хотел нас ножом зарезать, когда мы его в НКВД вели.

— Нашенский он оказался… — разочарованно добавил кто-то из ребят. — Выпущенный из острога…

— Молодцы, ребята, — похвалил Саша. — Отметить приказом по отряду, — предложил он начальнику штаба Генке, стоявшему перед ним навытяжку, с вытаращенными от усердия глазами. — Приказ послать в райком комсомола как свидетельство вашей бдительности.

Ребята повеселели.

— Знаешь, кого они задержали? — сообщила потом Саше мать. — Кирьку Барина. Из заключения его выпустили, он и явился в город.

Через несколько дней стало известно, что Кирька Барин уже мобилизован и с группой жителей Лихвина уехал на оборонные работы в прифронтовую область.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Один за другим, похожие друг на друга, шли, как солдаты в строю, жаркие августовские дни, заполненные тревожными сводками с фронтов Великой Отечественной войны. По-прежнему стояла хорошая солнечная погода, позволявшая колхозникам, несмотря на нехватку рабочих рук, своевременно убирать обильный урожай.

Подводы и машины с зерном вереницами двигались по дорогам на склады «Заготзерно». Там у тесовых ворот с раннего утра толпились люди.

Большинство городских школьников по решению райкома комсомола работали на уборке урожая. Отряд тимуровцев, влившись в школьные бригады, тоже полностью переключился на уборку. Тимуровцев в эти дни Саша встречал в разных местах: и на складе «Заготзерно», и в пригородных колхозах. Боевой штаб-амбар сторожила теперь одна Пальма. Она жалобно посматривала на ребят, забегавших проверить, в сохранности ли их самодельные боевые винтовки.

— Не скучай, Пальма, — утешали ее тимуровцы, — нам сейчас некогда: новое задание по уборке. Ничего не поделаешь!

— Молодец Чернецова, всех ребят организовала, к делу приспособила, — хвалила Надежда Самойловна нового секретаря райкома комсомола.

Саша видел, что инициативная, энергичная Чернецова пользуется большим уважением у комсомольцев и пионеров.

— Чернецова распорядилась! Чернецова дала задание! Чернецова послала! — звучало в разговоре у ребят как боевой приказ.

Ничего не было удивительного, что Наташа Ковалева, побывав в райкоме, уехала с детдомом в Саратов, а Володя Малышев, не возражая, вторично отправился на строительство оборонных рубежей. Вместе с ним уехали Вася Гвоздев и Егор Астахов.

Из прежней школьной компании в городе почти никого не осталось. Но скучать не приходилось.

В истребительном батальоне Саша был конным разведчиком. Прикрепленный к нему приземистый, буланой масти конь Пыжик оказался на редкость добродушным животным. Саша очень быстро привязался к Пыжику, сам ухаживал за ним, поил, чистил скребницей.

Стоило только Пыжика выпустить из конюшни, он не отходил от Саши, ластился к нему, жмуря большие умные глаза.

— А лошадка-то ладная получается, — одобрительно говорил подслеповатый старый конюх Акимыч. — Был одер, замухрышка. Выходил ты его, парень.

— Я с детства лошадей люблю, — смущенно улыбался Саша.

— То-то и видно, не городской. Крестьянская у тебя ухватка, деревенская… А лошадь ласку уважает. Она хоть и бессловесное существо, но большой ум в ней заложен… — рассуждал Акимыч, неторопливо попыхивая трубочкой. Он любил при каждом удобном случае поговорить о жизни. Такой же слабостью Акимыча было пристрастие к необычной одежде.

Покрытая многочисленными латками, гимнастерка выглядела на нем всегда чистенько, аккуратно. Ярко начищенные пуговицы блестели. На голове старик носил форменную, зеленого цвета с красными кантами, фуражку, которую ему подарил сын-пограничник.

Конный взвод истребительного батальона последнее время зачастил выезжать на операции по утрам.

Громко в утренней тишине звучала команда:

— По коням!..

Дробно цокали по булыжнику подковы лошадей. Бил в лицо свежий полевой ветер. Озаренные первыми лучами солнца, вставали из белесого осеннего тумана желтеющие колхозные нивы. Хотелось прильнуть к теплой, вздрагивающей шее лошади и мчаться, как вихрь, по мягкому проселку.

У линии железной дороги, возле моста через Оку, конники рассредоточивались, прочесывая прилегающую к полотну местность.

Иногда, оставив коней в одном месте, отряд спешивался, разбивался на группы. С винтовкой за плечами, зорко оглядываясь по сторонам, Саша нетерпеливо и жадно искал вражеские следы.

Деятельность батальона была окружена тайной — это нравилось Саше.

Вместе с Митей Клевцовым они были в одном взводе. Вместе они мечтали о подвиге и спорили, какими качествами должен обладать боец истребительного батальона.

— Уметь молчать, — говорил Саша, вспоминая строгий приказ командира. — Это главное.