Саша, Володя, Борис... История убийства

Конечно, эти два выступления стоили друг друга как по своей эмоциональности, так и по беспочвенности. Но они показывают, насколько были накалены страсти между Кремлем и Лондоном в последнем эпизоде этой мыльной оперы непосредственно перед Сашиным убийством.

^{Саша с Анной Политковской.}

^{“Меня так легко убить, что раз этого до сих пор не произошло, то, значит, никому и не нужно”.}

Глава 27. Консультант Ее Величества

20 июня 2005 года. В четырех городах Испании арестованы 28 человек по подозрению в причастности к “Русской мафии”. В операции приняли участие более 400 полицейских. Все задержанные — выходцы из бывшего СССР. Им предъявлены обвинения в принадлежности к преступной организации, финансовых махинациях и отмывании денег. По словам министра внутренних дел Испании, это была самая масштабная акция против организованной преступности в Европе. Арестованы десятки объектов недвижимости и заморожено более 800 банковских счетов.

За пять лет эмигрантской жизни Сашино отношение к себе и окружающим прошло через несколько подъемов и спадов. Психологи, изучающие феномен эмиграции, выделяют пять этапов душевной метаморфозы изгнанников: сначала наступает “медовый месяц” — пора эйфории и неадекватных надежд. Затем происходит “шок” разочарования от столкновения с жизненными реалиями, который часто сопровождается тягой к покинутой родине и неприязнью к новой стране и ее обитателям. После этого грядет “кризис” — период неуверенности и чувства беспомощности, который сменяется этапом “адаптации”, когда уныние постепенно уступает место оптимизму, повышается самооценка и появляется удовлетворенность жизнью. Пятый этап — полной “интеграции” — характеризуется расцветом личности и эмоциональным благополучием.

Саша так и не дожил до состояния гармонии, которая, может статься, и наступила бы после получения им полноценного британского гражданства в октябре 2006 года, но спустя месяц он погиб. Однако несомненно, что в течение двух предыдущих лет градус его настроения постоянно повышался — происходила адаптация. Мне это было особенно хорошо заметно, так как общался я с ним раз от разу во время своих приездов в Лондон.

Поначалу он, как и все эмигранты, ворчал, жаловался и критиковал англичан, в первую очередь в вопросах, в которых разбирался.

— Они ничего не понимают в российских бандитах, не видят, насколько преступность срослась с властью, — говорил он, комментируя очередную историю о разоблачении русской мафии в какой-нибудь западноевропейской стране. Спросили бы меня, я бы им все объяснил.

С какого-то момента к нему действительно стали обращаться за советом. О том, что у него появились контакты с британскими коллегами по цеху, мне стало ясно по изменению тональности его комментариев.

— Они серьезные ребята и знают, что делают, — неожиданно сообщил он, когда зашла речь о британской полиции.

С начала 2003 года он стал отказываться от интервью по телевидению: по радио готов выступать сколько угодно, а по ТВ ни в коем случае, а это первый признак действующего опера, который не хочет быть узнанным на экране.

Судя по всему, западные коллеги обратили на него внимание после опубликования письма в газету “Вашингтон Пост” 31 августа 2002 года. В нем Саша призывал американцев повнимательнее “присмотреться к своим союзникам” по коалиции в Афганистане, созданной после 11 сентября для борьбы с талибами:

“Сушествует глубокая связь между российскими спецслужбами и силами “Северного альянса”. Коррумпированная верхушка ФСБ заработала миллионы, сотрудничая с генералом Абдулрашидом Дустумом в организации экспорта афганских наркотиков на европейские рынки сбыта. Я расследовал эту связь в бытность сотрудником отдела организованной преступности ФСБ. Поток наркотиков на улицы российских и европейских городов не прекращается и сегодня…”

Вскоре после этого Саша попросил меня перевести на английский язык главу из “Лубянской преступной группировки” под названием “Узбекский след”, в которой тема транспортировки героина по маршруту Афганистан-Узбекистан-Россия-Европа освещалась в подробностях.

— Хочу кое-кому показать, — сообщил он с загадочным видом, получая явное удовольствие от выражения моего лица. Он знал, что мне не нравилась эта глава: мы много спорили о ней, когда готовили книгу к печати.