Саша, Володя, Борис... История убийства

Кремль тщетно пытался построить какую-то линию обороны, но два телеканала безостановочно передавали материалы, посвященные хаосу на флоте и трагедии осиротевших семей, в контрасте с образом благополучного, безучастного, оторванного от народа президента.

Когда Путин спустя десять дней после катастрофы наконец прибыл на базу подводных лодок в Видяево, ему пришлось предстать перед разъяренной толпой родственников погибших. Пятьсот человек ждали несколько часов под проливным дождем, пока их не впустили в зал офицерского клуба. В толпе сновали агенты ФСБ. Местному телеканалу удалось заснять, как родственница одного из подводников Надежда Тылик атакует прибывшего с Путиным вице-премьера Клебанова:

— Как долго вы будете мучить нас! Они там, на дне, в этой жестянке… За 35 долларов месяц! Да есть ли у вас дети?!

В этот момент за спиной у нее возник человек в форме и какая-то женщина со шприцем. Характерное молниеносное движение — и несчастная, не осознав даже, что в нее вогнали иглу с транквилизатором, оседает на пол.

Тон вопросов президенту был резкок и враждебен — народ хотел, чтобы он назвал виновных в полной неспособности власти справиться с ситуацией.

И тут Путин перешел в атаку, обозначив виновных: “На телевидении есть люди, которые за последние 10 лет развалили ту самую армию и тот самый флот, где сейчас гибнут люди. Они разворовали деньги, они купили СМИ, и они манипулируют общественным мнением. Они лгут. Лгут! Они делают это, чтобы показать военному руководству и политическим лидерам страны, что мы в них нуждаемся… что мы должны их бояться, подчиняться им и позволять им продолжать разворовывать страну, армию и флот. Вот настоящая цель их действий”.

На следующий день, выступая по телевидению, он продолжал клеймить медийных олигархов: “В первых рядах защитников моряков оказались те люди, которые длительное время способствовали развалу армии, флота и государства. Некоторые даже по миллиону собрали. С миру по нитке — голому рубаха. Лучше бы они продали свои виллы на средиземноморском побережье Франции или Испании… А мы, наверное, задали бы вопросы — откуда деньги?”

Мы смотрели передачу на даче Бориса на Рублевке. Борис ткнул пальцем в экран.

— Вот, видишь? Это выражение лица! Таким он становится, когда теряет контроль. Огрызается, как загнанный зверь. Такое с ним не часто бывает.

ТЕПЕРЬ БОРИС СТАЛ большую часть времени проводить за границей, ибо было очевидно, что Путин зачислил его в число врагов. Но, как выяснилось впоследствии, в классификации “не наших” у президента была еще более ненавистная категория, чем “враг”, и именно к этой группе и был отнесен взбунтовавшийся олигарх. Это объясняет, почему их разрыв перерос в вендетту, закончившуюся столь плачевно для Саши Литвиненко.

Свою классификацию Путин изложил Алексею Венедиктову, редактору “Эха Москвы”, в разговоре, который тот пересказал много лет спустя.

Разговор состоялся в августе 2000 года, вскоре после гибели “Курска”; он был долгим и, по словам Венедиктова, “про все”, включая “философию жизни”.

— Владимир Владимирович, а как вы расцениваете людей, которые против вас? — поинтересовался Венедиктов.

— Люди, которые против меня [бывают] двух типов: враги и предатели, — разъяснил президент. — Враги — история обычная, с ними воюешь, потом заключаешь перемирие, партнерствуешь, потом снова воюешь. Любая война заканчивается миром, и твой вчерашний враг становится твоим партнером. А предатели — те люди, которые были в твоей команде, поддерживали тебя изо всех сил, а потом, когда ты что-то сделал не так, стали перебежчиками. И бьют в спину. Предатели, с ними никаких переговоров быть не может.

— А в этой системе координат я вам кто? — озаботился Венедиктов.

— Вы в этой системе координат, конечно, враг, — успокоил его Путин.

Глава 17. Выбор Марины

Юрий Фельштинский, журналист и историк советских спецслужб, принадлежал к тому же поколению эмигрантов из России, что и я. Он жил в Бостоне с конца 70-х годов и после падения коммунизма стал вновь посещать бывшую родину. Как и я, в конце 90-х он попал в орбиту Березовского, время от времени появляясь на горизонте, чтобы дать какой-нибудь полезный совет.

Фельштинский познакомился с Сашей после той знаменитой пресс-конференции. Особенно они сблизились после его освобождения из тюрьмы в декабре 1999 года. Сашины истории о ФСБ интересовали Юрия как профессионала; каждый раз, приезжая в Москву, он старался встретиться с ним и поговорить.

Подобно мне, Фельштинский скептически относился к дружбе Бориса с Путиным и был рад услышать, что между ними начались разногласия. В мае 2000 года, когда мы сочиняли федералистский меморандум, Фельштинский был в Москве и навестил Сашу.