Саша, Володя, Борис...

Я позвонил Джорджу Мензису, адвокату, который помог Саше получить убежище, и попросил незамедлительно с нами встретиться. Было уже около полуночи, когда наш кэб подъехал к адвокатской конторе на Картер-Лэйн. Терлюк повторил свой рассказ, я переводил, а Мензис записывал в блокнот. Договорились, что Терлюк зайдет в офис на следующей неделе, чтобы подписать официальное заявление в полицию.

После беседы с Мензисом я долго бродил с Терлюком по лондонским улицам. Его интересовало, может ли он теперь считать себя членом нашей команды. И будем ли мы помогать ему материально.

Ни в коем случае, — сказал я. — Возможно, ты станешь свидетелем в уголовном деле о попытке покушения на Бориса. Мы тебе симпатизируем, но единственное, что можем для тебя сделать, это оплатить услуги адвоката, если возникнут проблемы.

А у вас есть контакт с британскими спецслужбами? С МИ-5 или МИ-6, - вдруг спросил он. — У меня такое ощущение, что мой телефон кто-то прослушивает.

— Нет, Володя, никаких контактов. Вот подашь заявление в Скотланд-Ярд, тебя допросят, и если ты заинтересуешь спецслужбы, они тебя сами найдут. Поскольку здесь замешано российское посольство, то, по логике вещей, тобой должны заинтересоваться в МИ-5. Но это мой чистый домысел.

Мы распрощались, договорившись встретиться в офисе Мензиса.

Однако он не появился. В назначенный день он позвонил Мензису и сказал, что его неожиданно вызвали в Хоум-офис в связи с прошением об убежище. На всякий случай мы с Сашей подали заявления с описанием этой истории в полицию и решили, что на этом все и закончится. Без подтверждения Терлюка никто не станет воспринимать всерьез наши рассказы о том, что в лондонском суде готовится покушение на Березовского.

Но я был неправ. В начале сентября судья Уоркман объявил, что следующее заседание по делу Березовского переносится с Боу-стрит в суд Белмарш, где обычно рассматриваются дела, требующие повышенных мер безопасности. Об этом попросила полиция, поскольку “возникла серьезная угроза безопасности” Бориса. Затем 11 сентября, неожиданно, безо всяких объяснений Хоум-офис сообщил, что предоставляет Борису убежище, не дожидаясь решения суда по экстрадиции — случай, в юридической практике экстраординарный. Судья Уоркман тут же постановил отказать России в выдаче Березовского без дальнейшего разбирательства по существу, поскольку теперь это лишено смысла.

Мы не понимали, что происходит. Неужели Скотланд-Ярд получил независимое подтверждение рассказу Терлюка?

Через несколько дней просочились подробности. 21 сентября в “Санди Таймс” вышла сенсационная статья о несостоявшемся покушении прямо в зале суда. Ссылаясь на “осведомленные источники”, газета сообщила, что “агент российской разведки должен был, проходя мимо Березовского, уколоть его в руку [отравленной] авторучкой”. Звучало это вполне зловеще и вызвало в памяти известный эпизод времен холодной войны, когда агент болгарской разведки умертвил диссидента Георгия Маркова, уколов его отравленным зонтиком на мосту Ватерлоо в отместку за его критику болгарского президента Тодора Живкова. “Высокопоставленный чиновник в Уайтхолле, — продолжал корреспондент “Таймс”, - подтвердил, что в МИ-5 обратился человек, который утверждал, что был послан в Британию с заданием убить олигарха, и что делом этим занимается полиция”.

Официальные инстанции хранили молчание, и мы так и не поняли, почему Борису вдруг решили дать убежище. То, что его хотели убить в суде, казалось тогда совершенно неправдоподобным — ведь мы не верили в такие вещи вплоть до отравления Саши.

— Не могу представить, что против меня хотели использовать химическое оружие, — удивлялся Борис. — Вот, допустим, ты Путин. Ты пытаешься достать меня законным способом, через суд. Ты надеешься на успех, иначе зачем было это затевать? И в то же самое время планируешь замочить меня в здании суда?! Как-то нелогично… Или у Володи полностью съехала крыша?

Борис, конечно, был рад, что все закончилось для него благополучно, но чувствовалось, что он все же раздосадован: открытого разбирательства в суде не будет, а значит он не сможет вынести свой спор с Путиным на публику в скандальном процессе в Лондоне.

Что же касается Терлюка, то в драматургии этой истории ему предстояло появиться на сцене еще раз в последнем акте — после Сашиной смерти. Но об этом позже.

ТО, ЧЕГО НЕ дождался Борис, с избытком получил Ахмед: возможность сойтись с врагом перед всем миром, в зале суда, переполненном журналистами. Обвинения были нешуточными. Согласно Королевской прокуратуре, представлявшей интересы Российской Федерации, осенью 1999 года, когда российские силы вошли в Грозный, Ахмед сформировал вооруженную банду, на счету которой убийства не менее трехсот представителей правопорядка. Он также лично пытал человека по имени Иван Соловьев, которого заподозрил в том, что он осведомитель.