Сашка

Махнув рукой, я заторопился нырнуть обратно в лес. Немцев уже погрузили в кузов грузовика, хорошенько связав, но уже отдельно друг от друга, и, развернувшись, машины попылили в город. Я слышал гул моторов, удаляясь от них по лесу. Добежав до лагеря, тихо, чтобы не разбудить малышню, опросил деда с Мариной. Трофеи впечатляли, особенно радиостанция с запасным комплектом батарей. Оказалось, в мешке был не только запас продовольствия на десять дней для всей группы, но и боеприпасы, а также и запасная радиостанция с батареями. Живём. Однако Марину с дедом порадовало не это, а две коробки с патронами к моему противотанковому ружью. У диверсантов, оказалось, и ружьё противотанковое было. Я не знал, да и не давали мне почитать список трофеев, но зато мы обогатились на сотню патронов к ружью. В каждой коробке было по пятьдесят штук. Специальные, большинство бронебойные и зажигательные, откалиброванные. Ещё деда порадовали ботинки пулемётчика на шнуровке, как раз по его ноге, так что он сразу отложил их к себе в повозку. За время путешествия вторую пару себе по ноге подобрал, чудеса.

Мы сложили всё в сторону и легли спать. Я сказал деду, уходим с рассветом, то есть когда рассветёт, нас тут уже не должно быть. Дед понимающе хмыкнул в усы, но обещал поднять пораньше.

Мы ехали по утреннему лесу, солнце только-только появилось краешком над горизонтом. Дед, передав поводья Марине, пешком быстрым шагом догнал мою телегу, негромко поскрипывающую кузовом на ходу, и сел рядом со мной.

– Поговорить хочу, – сказал он, когда я вопросительно посмотрел на него.

– Давай поговорим, только тихо, чтобы малышню не разбудить.

Позади меня, обнявшись, лежали Димка, Ольга, Аня, Валя и Луша, плюс лайки и Шарик, остальные устроились на повозке деда, включая сонно клюющую носом Марину.

– Вчера военные за тобой приезжали… Мы из-за этого убегаем?

– Скажем так, я хапнул больше, чем мне давали, причём, по-моему, хапнул серьёзно. Платой за отлов немцев было всё вооружение снайпера, одежда и имущество. О пулемётчике уговора не было. Не то чтобы мне указали на это, но как-то нехорошо посмотрели.

– Может, отдать нужно было?

– А зачем? Мы, когда плату оговаривали, я наблюдал за майором, не отдал бы он мне ничего, забрал бы всё, сказал бы, что военная необходимость. Ну СВТ, да, винтовка армейская, отличная, не знаю, за что её ругают, а вот пулемёт им тупо ни к чему. Согласно внутренним распоряжениям по РККА, советским войскам не то чтобы запрещается, а скорее не рекомендуется использовать трофейное оружие. Типа, если им пользуешься, то всё, оно, значит, лучше, ты предатель, и следует трибунал с расстрелом. Это я, конечно, сгущаю краски, но политруки и особисты внимательно следят, не хватит ли кто оружие противника. Так что пулемёт они всё равно не использовали бы, отправили бы его куда-нибудь на склад. Так зачем на их, когда он у меня также будет в порядке? Да и не смогут они у немцев боеприпасы для него получать, расстреляют их, а пулемёт в кусты забросят. Пользуются советскими пулемётами, вот пусть и дальше с ними воюют. Так что гнилой тот майор, я его натуру сразу понял, связываться не хочу. Поэтому мы и не поехали по главной дороге, а вот по таким малоезженым тропкам покидаем этот район.

– Всё понятно, возражать не буду, но ответь мне на такой вопрос. Зачем тебе столько оружия?

– Да мне ничего, кроме пары пистолетов и обеих снайперских винтовок, и не нужно, да и то больше для коллекции. А насчёт остального оружия планы есть, и планы большие. Сейчас для меня это оружие, а вот когда приедем в Москву, это будет доказательством. Потом поймёшь, для чего. Я мемуары хочу написать. Чуть позже, когда взрослее буду. Как мы ехали по этой дороге, что видели, чему свидетелями были.

– Я помню, что ты что-то в тетрадь записывал.

– Память – такая штука, многое стирается, вот и веду дневник нашего путешествия, чтобы освежить память, если потребуется.

– Ясно. А с немцами как? Что-то больно легко у тебя всё получилось. Раз – и нашёл.