Сашка

– Что там? – поинтересовался капитан.

Он ходил к машинам, узнавал, как там раненые, туда уже подъехали остальные грузовики. Сейчас водители осматривали расстрелянную машину милиционеров – решето. Ещё одна машина с ранеными готовилась отправиться в ближайший госпиталь. Должны были поднести ещё двух раненых бойцов из ведомства Берии.

– Узнали, где база. Эта семёрка нас вообще в другую сторону вела. Сейчас собираются, и бойцы поедут к базе. Я вам уже не нужен, там одиннадцать немцев осталось, сами справитесь, так что поеду к себе. Кстати, эти немцы на нашем грузовике были, поэтому и действовали так нагло днём.

– Грузовик, какой ещё грузовик? – удивился капитан.

– Ага, дознаватели, что вели допрос, тоже удивились. Оказалось, он у них сломался, заглох, вот немцы его и бросили. Думали машину захватить, там у них один из семёрки, что за водителя, в нашей форме был, да не успели, уходили от преследований, и так и пришлось на своих двоих.

– Ясно, наверное, мы тоже в этом будем участвовать. Нужно уточнить, нужен ты или нет, если что, с ранеными уедешь, там уж пешком.

– Ничего страшного, дойду.

Капитан вернулся быстро, мне велели объявить благодарность за помощь и отправить с ранеными в город. Но гранату отобрать. Вспомнили всё-таки о ней. Не то чтобы она мне нужна, и так гранаты были, просто интересно посмотреть, что дальше будет.

– Не знаю никакой гранаты, – сделал я честное лицо. – Что в бою взято – то свято.

– Обыскать?

– Да ладно, вот позовите меня ещё раз, – проворчал я, протягивая гранату и запал. – Я насчёт паспортов завтра зайду. Надеюсь, всё будет готово, как обещали.

– Будет-будет.

Я подбежал к отъезжавшему грузовику и на ходу забрался в кузов. Присев у борта, стал придерживать мотавшуюся голову тяжелораненого бойца, находящегося без сознания. Когда мы въехали в город, я, к своему удивлению, стал узнавать улицы, мы сегодня проезжали, но на той, куда свернули, не были, здесь находился госпиталь. Во дворе водитель сдал назад, подъехав вплотную к крыльцу, а я спрыгнул с машины и стал помогать санитару открывать задний борт. Потом забрал винтовку, лежавшую на дне кузова у заднего борта, и отошёл в сторону. Так как нас привёз сотрудник НКВД, особо это никого не напрягло, забегали санитары, и раненых один за другим понесли внутрь здания. Некоторых сразу на операционный стол понесли, хирурги уже готовились.

Делать мне тут было нечего, и я двинул к своим, думаю, за полчаса доберусь. Посмотрел на небо: стемнеет часа через четыре, время ещё есть, успею Таню отвести обратно в общагу. Прохожие косились на меня. Тут и Павлов в нашем районе попался, ничего говорить об оружии не стал, оказалось, был в курсе насчёт моего привлечения, и задал вопрос:

– Нашли?

– Да, немцы, диверсанты, в магазин за продовольствием залезли. Шестерых положили, один раненый.

– Потери большие?

– Убит один в роте НКВД, одиннадцать раненых, только что привезли в госпиталь. Трое лежачих, остальные ходячие. Меня отпустили, дальше сами, пленный всё рассказал.

– Продовольствие, значит? – задумался Павлов. – А на самолётах им что, не сбросят?

– А тут совсем весело. Им дважды высылали самолёт с продовольствием согласно заявке. Первый с ночными бомбардировщиками шёл, что совершают на лёты на Москву, чтобы наши ничего не поняли. Не повезло, на подлёте их наши ночники истребители встретили и сбили транспортник. Может, и случайно. Выслали второй, его подбили над линей фронта. Запасов у немцев не осталось, и они решились на налёт под видом бандитов. Такая вот история.

– Да уж, чего только не бывает. Ладно, спасибо тебе за помощь.

– Зовите, если что. – Я пожал участковому руку и заторопился к своим.

Ещё издалека малыши меня увидели и побежали навстречу, поэтому к лагерю я подошёл в их сопровождении. Встречу с Таней уже отметили, видимо, хорошо посидели. Мама что-то вроде торта испекла. И пока было время, все сидели и писали общее письмо отцу. Вот и мне предложили написать. В отличие от остальных, я написал ровно в две строчки. Мол, с приближением немцев вывез семью, дом обменял на телегу. Тут в Москве уже купили другой хороший дом на берегу реки со своей пристанью. Ждём его возвращения в Москве. Вот и всё. Мама даже огорчилась, что мало написал, но я ответил, что уси-пуси – это их женское, тем более они на четыре листа всё растянули. Я покачал головой:

– Письма, конечно, хорошо, но если ещё фотокарточку отправить с ними, то совсем отлично для отца будет.

– Так давайте фотографироваться! – радостно воскликнула Марина. – У нас же есть фотоаппарат!

– Это не то. Фотография должна быть сделана профессиональным фотографом, так что нужно ехать в город, делать общую фотографию и отдельно мамину. Два фото отправим.

– Сашка прав, нужно в фотоателье идти, – согласилась Таня. – Вот только когда? Сейчас вечер, уже всё закрыто, если завтра только.

– У тебя же учёба, – напомнила мама.