Сашка

Первые дни, Маргарита Павловна по вечерам пересчитывала сложенную в воспитательской комнате одежду, но, когда смотр детприёмника завершился и начальство убралось, она остыла к своим обязанностям. Причина: начальство, отметив переполнение детприёмника, нашло какие-то недочёты в её работе; в результате – выговор. Это было несправедливо, учитывая малый срок её службы. Поползли слухи, что часть детей развезут – кого куда. На обсуждение последних сведений собрался Совет десятки во главе с Юрочкой. Решили: побег. План обозначился тут же, когда Юрочка ловко, как фокусник, вытащил из решётки окна штыри, которые он расшатал давно. Побег назначили на воскресенье.

В воскресенье Маргарита Павловна в воспитательской комнате читала книгу. За окном надвигались сумерки. Сашка, заглянув в воспитательскую комнату, поспешил в спальню. Пересекая биллиардную комнату, положил в карманы два шара. Его ждали в спальне.

– Что? – волнуясь, спросил Юрочка.

– Можно: читает.

Юрочка вытащил прутья из окна и распахнул раму. Второй этаж, но внизу земля вскопана, значит, мягкая. Мальчишки посыпались вниз друг за другом, как горох. Бежали кучкой; со стороны детприёмника не было ни звука. У железнодорожного полотна разделились на две группы, которые направились в разные стороны. У Сашки громко колотилось сердце, но ещё громче стучали шары в кармане. «Зачем взял?» – подумал он. И выбросил.

Группа, с которой бежал Сашка, направилась вдоль железной дороги. Выбрались к леску. На поляне заметили копну, и потрусили к ней. Проспав до первых солнечных лучей, выползли из соломы, отряхнулись. Новая форма выглядела отвратительно. Наспех почистив её, группа потопали к железнодорожному мосту через Тобол. Шагали по картофельному полю. Мучил голод, но поживиться было нечем. Только на подсолнечнике наломали наполовину выклеванные птицами шляпы. Наконец подкормились на помидорном поле, собрав валяющиеся на земле незрелые овощи. Юрочка воздержался от овощей, и был прав, так как через полчаса у всех закрутило животы. Пришлось осёдлывать задами поле. Поэтому и проглядели милицейскую машину, которая подкатила откуда-то. Переловлены были все. В детприёмник доставили вскоре и вторую группу – её поймали у вокзала.

За маской раскаянья каждый мальчишка нёс в душе глубокое разочарование и мысли о новом побеге. А пока что ждал главных зачинщиков изолятор. Маргарита Павловна покачала головой, сказав со вздохом:

– Эх, какие ж вы…

А директор, взглянув пронзительно на пацанов, произнёс не своим голосом:

– Подвели её… Ну, и сволочи! У неё и так неприятности.

Когда оказались все у себя в спальне, то увидели, что на окне новая решётка. После слов директора настроение было дрянное. Лишь рыжий попытался посмеяться насчёт новой решётки, но его не поддержали. Сашка жалел Маргариту Павловну, и, когда она вошла в спальню, он подошёл к ней и с глазами, полными слёз, стал просить у неё прощенье. Маргарита Павловна, растрогавшись, прижала его голову к себе и погладила пальцами. Другие тоже стали просить прощение, причём одна половина искренне, а остальная – притворно.

– Ладно, ребятишки, что уж тут, – тряхнув головой, сказала она. – Уволят меня, но знайте, что я люблю вас всех. Не смогли мы сдружиться. Плохая я воспитательница.

– Маргарита Павловна, – волнуясь, подошёл к ней Юрочка. – Вы хорошая воспитательница, а мы хоть и виноваты, но вы поймите и нас: мне и Саше надо было бежать отсюда или по дороге в колонию.

– А кто вам про колонию сказал? – насторожилась Маргарита Павловна.

– Директор.

Воспитательница вышла, сгорбив стройную фигуру. На другой день директор и завхоз отвели Сашку на склад; директор приказал ему надеть старую одежду. Сашка разыскал в углу узелок с заплатанными штанами и фэзэушной курткой, которая была в пятнах. С грустью взглянув на новую форму, он покорно присел на лавку и стал раздеваться. Вдруг директор подошёл к лавке и сапогом швырнул старьё Сашкино на пол.

– Сожги это всё, Николай Иванович, – обратился он к завхозу и вышел за дверь.

– Одевайся по новой, – кивнул головой завхоз. – И топай на вахту.

За ворота Сашку вывел дядя в блестящих стёклах очков. На вопрос: «Куда мы?», ответил: «В Шадринск». Возле проходной стояла Маргарита Павловна. Она взяла Сашку за руку, он ощутил в пожатии её теплоту и ласку. Провожающий отвернулся, прикуривая.

– Саша, тебя отвезут в Шадринск. Директором там женщина. Она добрая, – продолжая держать Сашку за руку, прошептала Маргарита Павловна. – Там ты поживёшь недолго, потом отправишься в детдом. Всё будет хорошо.

Сашка готов был запрыгать от радости: детдом – не колония, там живут без решёток. А Маргарита Павловна наклонилась к его уху и спросила:

– У тебя есть мама, Сашенька?

Что он мог ответить? Есть та, которая хочет, чтобы он лёг под поезд. Он не знал её, когда жил с бабушкой, которая его любила, да лучше бы и не узнал. У него нет матери, нет! Маргарита Павловна что-то поняла, глядя ему в глаза, и, будто сняв вопрос, ласково проговорила: