Сашка

Она испуганно оглянулась; гребешок стукнул об пол. Сашка кинулся к ней, обнял дрожащие плечи и давай целовать мокрые, в слезах, глаза. Сколько времени мечтал он об этой встрече! Во всём многолюдном мире любил он одного лишь человека, и лишь один человек любил его.

«Как постарела… Раньше чем-то болела, хоть не жаловалась; наверно, сейчас болеет сильней» – мелькнуло в голове у Сашки.

– Ну, что ты, баба, плачешь? – прошептал он.

Старая Агафья всхлипнула ещё раз. Потом прижала Сашкину голову к груди и начала рассказывать о том, что жить им приходиться на Васькины сто рублей, которые он каждый месяц присылает; Анна устроилась на работу в гарнизонный буфет, но работа у неё не клеится: то леденцы слипнутся, то колбаса протухнет. Квартира эта принадлежит его матери, но теперь она далеко – вышла замуж и уехала. И если б не Анна, она сама бы уехала к сыну.

В приоткрытой двери мелькнула рыжая чёлка, в комнату вбежала рыженькая девочка. Её личико отличалось худобой и бледностью.

– Знакомься, это твой двоюродный братик Сашенька, – улыбнулась бабка.

– Как тебя зовут? – по-взрослому девочку спросил Сашка.

– Тёма… – засмущавшись, ответила девочка.

– И где ты была, Томочка? – спросила бабка.

– У мамы, пряники и конфеты ела.

Сашке стало жаль болезненную бледную малышку, которая, оказывается, была его двоюродной сестрой. Пришла Анна. Увидев Сашку, она всплеснула руками, обняла и расцеловала его. И со вздохом произнесла:

– Что же делать? Как жить-то будем, а? На что?

– Я работать пойду, – заявил Сашка.

– Какой из тебя работник, – вздохнула бабка Агафья. – Ксении напишу, поможет пусть. Адрес у нас есть. Она Горелова теперь. Может, поможет, может – нет.

36

Сашке выкроили деньги на штапельные брюки и парусиновые штиблеты. Вскоре он подружился с жившими в этом же бараке двумя братьями, и стал захаживать к ним. Его там старались подкормить, зная о бедности его семьи. А ещё познакомился он с Вадиком – высоким, худосочным подростком. Вадик имел злое выражение лица и был дерзок. Но когда Сашка узнал его поближе, то понял, что это – показуха. Вадик – сын военнослужащего в отставке, имел младшего брата и сестричку. Сашка стал бывать и у него. Мать Вадика, красивая, моложавая женщина средних лет, обычно в мокром переднике возилась то с бельём, то с тарелками и кастрюлями на кухне. Отец же любил выпить. Поил и сына. Иногда Вадик приходил на речку с начатой бутылкой водки. И тогда братья шли за закуской, и создавалась шумная компания подростков. Сашка был в их числе.

Лето катилось к закату. Нельзя сказать, что Сашке нравилось жить у бабки на халяву. Порой с друзьями он разгружал вагоны с овощами и фруктами. В последний раз, например, разгрузили вагон с арбузами. Сашке давно хотелось купить бабе Агафье новое платье.

Но тут случилось то, что никто не ожидал: пришёл перевод от Ксении. Бабка дрожащими руками пересчитала деньги и завела разговор с Сашкой.

– Ну, вот что, Сашок, на билет хватит; а булочек и оладушек на дорогу я тебе напеку, езжай к мамочке.

– Ты что, баба! – Сашка глаза выпучил. – Как ехать к ней? Она же меня сдала в колонию! Не поеду!

– Так она написала, что жалеет об этом, – в разговор встряла Анна. – Езжай, не кобенься.

– И от своих друзей отобьёшься, от непутёвого дылды, – добавила бабка. – Езжай, горюшко ты наше.

– Правда, пожалела? – спросил Сашка, недоверчиво взглянув на Анну.

– Что она, нелюдь, что ли. Она мать. Езжай, а там поглядишь; если что не так, то дуй обратно, трудно будет, но не в колонию же возвращаться.

Не верил Сашка в доброту сволочной матери, но как он мог навязываться семье, и без того терпящей нужду. Он подошёл к бабке, обнял её ласково и сказал:

– Я поеду.

37

Сборы были недолгими. С адресом мамочки, билетом и кой – какими продуктами Сашка покатил на юг. Пока добрался до Ташкента, бабкины булочки и пирожки съел, деньги потратил. В кармане звенели последние тридцать копеек. На них он купил на вокзале половину арбуза и ржаной хлеб. Поел, сидя на железной скамейке, под каким-то деревом.

Стоял тёплый вечер. Сашка ждал пригородный поезд: мамочка жила в городишке, вблизи Ташкента. Поезд туда должен был идти утром. Некстати заморосил дождь, повеяло прохладой. Чтобы не замёрзнуть, Сашка прогуливался у вокзала, не рискуя заходить в него, где наверняка шныряет милиция. Мимо пробегали новые троллейбусы. Хорошо бы в одном из них погреться и посмотреть город, но не на что было взять билет. Так что всю ночь он проходил, думая о непутёвой жизни, в которой немного мог вспомнить хорошего. Подобные размышления подстёгивала, видимо, намечающаяся встреча с мамочкой. Настроение – ноль. Наконец-то объявили посадку. С ловкостью, привычной для бродяги, он оказался на крыше; на ней и доехал до места.

Было ещё рано, и спросить, где улица Карла Маркса было не у кого. Но ему повезло, и, недолго проплутав, он очутился на нужной улице. Стали появляться прохожие; почти все поглядывали на Сашку подозрительно.