Сашка. Книга вторая

– С малолетства я с ворами якшался. Сам тоже подворовывал. И вот один раз знакомые мои собрались на дело большое. Я стал умолять, чтобы меня взяли. Сначала они упирались – дело не простое, из Ленинграда надо было ехать во Владивосток, такая прогулка. У них там кореш выбился в люди – на какой-то базе заместителем директора работал. С этого-то и возникло дело. Пожилой вор, в конце концов, решил и меня взять, сказал: «Может, пригодится». Мне тогда пятнадцать стукнуло. Приехали, короче, во Владивосток. Встретил нас кореш. Затеял он ограбить склад по его наводке. У нас была схема, где обозначены были пост сторожа и месторасположение нужного нам контейнера, который мы должны вскрыть. Сторож вооружён, но предполагалось его оглушить и связать. Товар же нам предстояло вывезти на ведомственном грузовике, сбив замок гаража, на побережье, где нас должен был ждать катер с покупателями, которые сразу рассчитаются. Всё пошло сразу гладко до сторожа: оглушить не сумели и он, весь в крови, одному врезал и добрался до ружья. Финка его успокоила. Мне жалко было его. Да и страшно стало. Но остальное прошло по плану. Контейнер оказался набитым женскими шубками. Отвезли их на берег. Катер нас ждал. Встретили нас китайцы или японцы – узкоглазые. Отдали им товар, денежки получили – два чемодана сотенных. Возвращались в разных поездах; у каждого потрёпанный чемодан: заранее приготовил кореш. Но вычислили нас быстро. Правда, успел я тётке, которая пригрела меня, на новый дом денег подкинуть, и малость погулял. Короче, повязали всех. Убийство сторожа взял я на себя – но всё равно вора старого от пули не отмазал: он шёл организатором. Возили меня во Владивосток, там я ломал комедию – показывал, как убивал. Корешу прокурор просил расстрел, но дали максимальный срок. – Володя потянулся и продолжил. – Когда вышел, мне исполнилось двадцать шесть. Слушай, заодно расскажу, что дальше было.

– Лучше в другой раз, ладно? – Сашке стало тоскливо: «Неужели до конца жизни буду слушать подобное?»

Признали Сашку нормальным и отправили обратно – В Стерлитамак. Время катилось в ожиданье суда. С адвокатом, которого наняла Люба, увиделся он перед судом. Это был гладенький мужичок, на дорогом пиджачке которого прикручен был ромбик высшего образования. Очень удивила Сашку позиция его:

– Вот что, дорогуша, на суде сделай вид раскаявшегося человека. Не лепечи, что ударил случайно. Для судьи это повод подумать, что юлишь, не раскаиваешься. Да, ударил, потому что был пьян и не управлял собой. Но об этом жалеешь и приносишь извинения сотруднику. Запомнил?

– Он и добивается, чтобы я сознался, что специально ударил.

– Да так и выходит, как не понимаешь! – вскрикнул адвокат. – Влип ты по уши, парень, и, чтобы ты не говорил, это слова, а разбитый нос – факт. Говори, как учу, не то пяток получишь.

Скользким показался адвокат Сашке. Но хорошую Сашке характеристику с работы на суд представил, и показал судье вырезку из Омской городской газеты, где изображён был Сашкин портрет, а под ним написана статья о лучшем на строительстве каменщике. Газету, конечно, дала ему Люба. Всё-таки, она молодчина! Вот только не сможет, вертихвостка, ждать его, если осудят, закрутит…

Сашка на суде упёрся и говорил только то, что было. Дружинники врали дружно, но всем присутствующим было понятно, что они смущаются и путаются в показаниях. Даже судья головою покачала. А вот рабочие с ТЭЦ говорили о нём только хорошее, и, их слушая, Сашка низко опустил голову и вытер слёзы. И это не ускользнуло от внимания судьи, пожилой женщины со строгими, но печальными глазами. И уж как не пытался милиционер представить дело так, что напившийся хулиган сознательно избил его, сотрудника при исполнении служебной обязанности, и как не резвился молодой прокурор, припомнивший прошлый Сашкин срок и запросивший пять лет, судья дала ему всего год и четыре месяца заключения. Значит, отсидеть осталось год. Когда уводили его из зала суда, Люба сказала громко:

– Держись, Сашенька, буду ждать.

32