Сат Чит Ананда

Даже Джанака не мог помешать ему, потому что он знал, что он был чемпионом уже пять лет подряд, и на этот раз он также должен был им стать, потому что не было никого, кто мог бы победить его. Это неправильно: забирать награду до того, как выигран приз, но его победа была настолько предрешена, что никто не смел возражать. И его ученики увели коров.

Когда Йагнавалкья обсуждал этот вопрос, совершенно неизвестный пандит вмешался в их разговор. Этим неизвестным пандитом был Аштавакра. На диспуте был его отец, но жена, мать Аштавакры, заждалась прихода своего мужа, ужин остывал, поэтому она послала своего сына за отцом, она попросила его привести домой, потому что соревнование он все равно не выиграет. К чему же тратить понапрасну время? Он был бедным ученым, а там присутствовали великие пандиты. Там собралось, по крайней мере, тысяча пандитов, очень известных и именитых пандитов того времени.

И когда Аштавакра вошел, они увидели его искривленное тело и начали смеяться над ним. Но Аштавакра был человеком огромной целостности. И когда они начали смеяться, он начал смеяться громче них. Из-за этого они прекратили смеяться над ним. Они не могли поверить в то, что он смеется.

Джанака спросил его: «Я могу понять, почему смеются они, потому что твое тело нелепо, но почему смеешься ты? Твой смех привел к тому, что все они перестали смеяться». Единственный человек заставил умолкнуть тысячу человек.

Аштавакра сказал Джанаке: «Я думал, это диспут настоящих пандитов, философов, но все они, оказывается, башмачники. Они могут понять только уровень кожи. Они не могут видеть внутреннего, они могут видеть только внешнее!»

Наступила тишина. То, что сказал этот человек, было великой истиной. Джанака распустил этот диспут и сказал: «Дальше нам не о чем беседовать, теперь мне бы хотелось поговорить только с ним, он победил вас всех. Его смех и его слова подтвердили то, что вы только башмачники, вы находитесь на уровне животных. Поэтому я распускаю диспут, Йагнавалкья, ты должен вернуть Аштавакре тысячу коров, потому что ты тоже смеялся. А когда засмеялся Аштавакра, ты тоже остановился!»

Раньше такого еще никогда не было, положение было очень пикантным. Потом Джанак начал длинную беседу с Аштавакрой. Он задавал вопросы, и Аштавакра отвечал на них. Каждый ответ сам по себе нес много смысла и был важен.

Из-за того, что его тело было в такой плохой форме, он не мог отождествлять себя с ним. Иногда благословения приходят в такой форме. Он не мог выйти из дома, потому что, куда бы он ни приходил, люди начинали смеяться над ним: «Посмотрите на этого урода! Вы когда-нибудь видели что-нибудь более отвратительное, чем это!»

Поэтому большую часть времени он был в доме, медитировал, размышлял: «Кто я? Определенно, я не есть это тело, потому что я могу осознавать это тело, я могу наблюдать это тело изнутри. Определенно, эта осознанность должна быть отдельна от тела».

Из-за своего увечного тела он стал просветленным. Единственное препятствие было в отождествлении с телом. Но он не мог отождествлять себя, потому что тело было таким отвратительным. Он никогда не смотрелся в зеркало, это приносило ему такие страдания.

Но Йагнавалкья вынужден был вернуть ему коров. Аштавакра был молодым, и он нанес поражение тысяче известнейших пандитов, которые были знатоками древних писаний.

Самое удивительное, в этой стране на каждую книгу, написанную великим мистиком, давались сотни комментариев, но до меня никто еще не комментировал Аштавакру. С тех пор прошло, должно быть, пять тысяч лет. Пять тысяч лет никто не обращал внимания на его слова, а они очень важные.

Но это внутреннее просветление, его внутреннее понимание не могло изменить его внешность. И все же для тех, кто погружается глубоко в себя, внешнее перестает что-то значить. Они бы увидели даже в Аштавакре необыкновенную красоту, но она бы не была внешней и поверхностной, но внутренней.

Чаще всего внутренние изменения меняют внешнюю форму, если только внешнее не слишком застыло. Но внешнее никогда не меняет внутреннее.

Вам нужны глаза, нужно глубокое погружение в человеческое бытие, а это возможно только в том случае, когда человек идет в глубину. Чем глубже вы погружаетесь в себя, тем глубже вы можете погрузиться в бытие другого человека. И потом открывается совершенно другой мир, другие двери.

Фланаган лежал при смерти, и отец Мерфий пришел к нему, чтобы причастить его перед смертью. Священник сказал: «Открой глаза. Мы пришли сюда для того, чтобы спасти твою бессмертную душу». Фланаган открыл один глаз, закрыл его и попытался уснуть. Он начал так прекрасно храпеть.

Отец Мерфий сказал: «Если ты не хочешь каяться, по крайней мере, ответь мне на вопрос: ты отрекаешься от дьявола и всей его нечисти?»

Фланаган ответил, снова открыв один глаз: «Я не знаю. В такой миг, мне кажется, не стоит создавать себе врагов».

Внутреннее выходит наружу, и вы не можете прятать его. Теперь он стал рассудительным. Разве можно кого-то сердить во время смерти? Ведь кто знает, куда он попадет? Лучше промолчать.