Сатана-18 (СИ)

Еще не затих отзвук ее щемящего голоса, как Танвил гаркнул что есть силы, «Тихо! Я взорву всех вас и себя, но не сдамся!» Террорист выхватил пистолет и нацелился на вход. Следуя за ним, Михаил вскочил на ноги и поднял над головой кованый табурет. Остальные замерли, сжав кулаки и готовые драться до конца. Бурные дыхания c клокотаньем вырывались из глоток. Cердца стучали, как пойманные птицы. Компания вслушивалась в происходящее наверху. Неужели их планам и усилиям пришел конец?! Ведь им предстояло еще так много! Между тем на верхнем этаже происходило что-то совершенно непонятное. Потолок трясся так, как будто там бродили голодные медведи. Но нет, иногда оттуда доносились человеческие голоса. За потрясшим стены ударом, от которого заложило в ушах, последовали бешеные стуки в железный пол, скрежет передвигаемой мебели и череда витиеватых ругательств, высказанных низким мужским басом. Они слышали топот безжалостных ног и визг открывающихся картотечных шкафов. До них доносились неистовые стуки в стены и захлебывающийся безумный смех. Собравшиеся внизу терялись в догадках. Страх сковал их мысли и ужас леденил кровь. Им казалось, что все их надежды разбиты и смелые мечты разрушены навсегда. Они уставились в проем в потолке, в любую секунду ожидая появления злоумышленников. Вот они! Кошмарный звук тяжелых шагов медленно приближался. Неумолимая поступь доводила до безумия. Пальцы Танвила, сжимавшие пистолет, побледнели от напряжения. Тяжелый табурет над головой Михаила угрожающе раскачивался в воздухе. Они были готовы к обороне! Наконец на ступеньках появилась пара ног, обутые в нечищеные сапоги; они нетвердо спускались по лестнице; за ними обозначились полы потрепанной шинели и, о какое удивление! Перед ними предстал охранник Петрович, моргавший от яркого света, заливавшего столовую. Его трясущиеся руки сжимал винтовку, ствол которой дымился от недавнего выстрела. «Добрый вечер, приятель!» приветствовал его Михаил и подвинул к нему табурет. «Что происходит, брат? Ты в полном порядке? Кто еще с тобой?» Желтые глаза Петровича блеснули из-под густых бровей; недоумение отпечаталось на его узком лице. «Я один. Я всегда один,» поперхнулся кашлем Петрович. «Мне скучно, холодно и неуютно. Я обходил округу и наткнулся на ваш бункер. Я подумал, что неплохо зайти сюда, чтобы согреться.» Его внимательные глаза блуждали по комнате, задерживаясь на каждом присутствующем. Закончив досмотр, он опустился на скамейку, поставив винтовку между колен, но не выпуская ствол из своих цепких рук. «Мы рады видеть вас здесь», нервный смешок вырвался из горла Танвила. Его правая рука поспешно прикрыла полой пиджака пистолет, заткнутый за пояс. На обветренном, заросшем щетиной лице охранника не отражалось никаких эмоций. Он бессмысленно хлопал глазами. «Хотите горячего борща?» широко улыбнулась Глаша и подала гостю полную миску. Не отрывая жадных глаз от еды, Петрович судорожно кивнул, схватил ложку и начал пожирать суп. Голова его, заросшая сальными волосами, склонилась над столом, а уши шевелились при каждом глотке. «Кто стрелял наверху?» с деланным безразличием спросил Михаил. «Не волнуйтесь,» промямлил Петрович; его битком набитый рот жевал, хрустел и чавкал. «Я зазевался и уронил оружие». Он яростно пнул винтовку ногой. Она с грохотом упала, заскользила по гладкому полу и остановилась неподалеку, зацепившись прикладом о ножку стула. «Ненавижу эту дубину. От нее всегда неприятности». Он злобно взглянул на свою трехлинейку. «Осторожно!» предупредил его Михаил. «Оружие опять может выстрелить.» Петрович наморщил свой лоб и кивнул в знак согласия. Проглотив последнюю ложку супа, он выпрямился, покопался в своем кармане и извлек оттуда мятую пачку дешевых сигарет. Михаил поднес ему зажженную спичку. Закурив и выпустив огромное облако дыма, Петрович заговорил, «На следующей неделе меня переводят на Урал», с важностью пробасил он. «На базе будут новые охранники. Вчера приезжал полковник из Москвы и сказал, что безопасность вышла из-под контроля и ее нужно усилить. Он сказал, что караулить базу теперь будет полк ФСБ. «Чекисты обо всем позаботятся» — так он сказал.» «А что еще сказал полковник?» напрягся Танвил, ожидая самого худшего. «Ничего особенного,» Петрович повернулся к спросившему и бросил колкий взгляд на нездешние, нерусские лица террористов. Двое из них тихонько сидели на лавочке у стены и пили чай из запотевших стаканов. «Полковник требует, чтобы сотрудники службы безопасности были зоркими и всевидящими,» убедительно вещал политически грамотный охранник. «Сейчас много злых людей рыщут по тайге в поисках военной техники. Это то, что полковник сказал. Но не думаю, что он имел ввиду конкретно вас, ребята.» Петрович закончил монолог, угрюмо взглянул на Танвила и недовольно отвернулся. Затем вздохнув, он постучал пальцами по столу. «У вас здесь весело», с завистью заметил он, обратившись к Михаилу. «Все выглядит как в старые, добрые, советские времена, когда база кишела солдатами, ракеты стояли наготове в «стаканах», по выходным приезжали лекторы из райцентра, а Америка была врагом номер один». Никто ему не ответил. Всех разморило после еды. Повисла долгая пауза. В гробовой тишине отчетливо слышалось капанье воды из крана в кухонной мойке. Присутствующие, погруженные в свои мысли, какое-то время молчали. «B Кремле антиамериканизм снова на подъеме», с грустью подумал Михаил. Он не хотел ничего добавлять и нарушать безмолвие. Группа сидела в оцепенении, закрыв глаза и казалось, грезила. Одному Петровичу было не по себе. Его костлявые и огрубевшие пальцы растоптали окурок в опустевшей миске. Остатки борща мгновенно испарились, превратившись в облачко пара. Hоздри служивого раздулись. У него возник срочный вопрос. «Так что вы здесь делаете целыми днями, товарищи коммунисты?» Он не смотрел на кого-то конкретно, а в пустоту. Танвил нашел ответ. «Вы действительно хотите знать? Никому не скажете? Не проговоритесь? Обещаете?» Иракец храбро выпятил свой острый подбородок. «Мы проводим заседание клуба одиноких сердец», произнес он с невозмутимым видом. «Мы здесь социализируемся». Петрович сделал вид, что поверил. «Ух ты!» воскликнул он. «Значит, я попал в правильное место! Мне позарез нужна жена.» Взмахом руки он убрал густую поросль волос, падающую ему на глаза, и раздвинул губы в ухмылке. На всеобщее обозрение представился неполный перечень желтых неровных зубов. Запах водочного перегара ударил Танвилу в нос. Непривычный к народному быту, чужеземец отшатнулся, пальцами заткнул ноздри, но быстро взял себя в руки. «Мы вам поможем», пообещал расторопный и несгибаемый иракец. «Безусловно мы вам поможем». Он не сомневался, что его роль «свахи» встретит одобрение клиента. Авантюрист закатил глаза и задумался, прикусив нижнюю губу. Через минуту ответ был найден. Лицо Танвила вспыхнуло энтузиазмом. Сразу стало ясно, что тема интересует его. Он начал сбор необходимых данных. «Какова ваша идеальная подруга? Не могли бы вы описать девушку своей мечты?» Охранник впал в глубокую задумчивость. Его голова поникла, глаза мечтательно полузакрылись. Даже руки перестали трястись. Неземная улыбка бороздила его лицо. Обветренные губы шептали забытые клятвы. Видения утраченной любви наполнили его сознание. Прошло немало времени, но никто не смел пошевелиться и не произнести ни слова. Наконец, встряхнувшись и пригладив ладонью вихры на макушке, Петрович без колебаний выпалил, «Она должна быть трезвенницей на всю жизнь!» Беловы и Танвил расхохотались. Двое других боевиков уставились на них озадаченными взглядами. Танвил заметил своих непонимающих товарищей и заговорил по-арабски. Он стоял спиной к стражнику, но глаза Навафа и Маджеда с каждой секундой становились все веселее и веселее, пока и они не присоединились к гомерическому хохоту, сотрясавшему комнату. Петрович смотрел на них с удивлением. «Почему вам смешно?» сказал он. «Я не хочу, чтобы она употребляла мою водку. Это дорогое удовольствие. Мне на себя еле хватает, а тут в чужую глотку добро вливать.» «Мы сделаем все возможное, чтобы удовлетворить вашу просьбу, сэр», Танвил сумел сохранить самообладание, хотя ему стоило больших усилий сдерживать себя. «Но не могли бы вы обрисовать ее поточнее? Как она должна выглядеть?» Петрович попал в затруднение. Его удивленные глаза ошеломленно уставились на «сваху». Не зная, как объяснить свой идеал, он поднял руки и очертил в воздухе фигуру кого-то пышного и широкого. «Понимаю,» с энтузиазмом отозвался Танвил. «В нашем каталоге имеются такие красавицы. Они обладают качествами, которые вы ищете. Желаете ознакомиться с их фотографиями и личной информацией?» Охранник кивнул. «В таком случае вам следует пойти со мной,» предложил очаровательный иракец. Он изогнулся в нелепо глубоком поклоне. «Наши архивы хранятся в противоположной части здания». Вытянутой рукой он указал куда-то вдаль. «Надеюсь, что ты не задержишь Петровича надолго,» обеспокоился Михаил. «Нам будет не хватать его веселых рассказов». Однако Танвил остался глух к просьбе члена своей команды. Его гипнотические глаза были устремлены только на охранника. «У вас есть выбор. Хотите увидеть замечательную коллекцию спутников жизни или желаете остаться здесь и поболтать со своим старым приятелем?» сладко спросил Танвил. «Мужчина должен стремиться к победе», торжественно произнес Петрович и, скрестив руки на груди, встал. Он был готов принять любой вызов! Танвил вежливо поманил охранника и тот последовал за ним. Бесшумной и мощной, львиной походкой Танвил вел свою жертву в неосвещенную часть подземелья. Петрович неуклюже двигался следом, покачиваясь и слегка прихрамывая; его солдатские сапоги тяжело ступали по полу, оставляя грязные следы. В левой руке на ремне он тащил за собой винтовку. Трехлинейка подпрыгивала и звенела на каменныx плитаx; жалобные и скрипучие звуки уходили все дальше и дальше, пока постепенно не затихли в черной глубине тоннелей. Между тем некоторое время смешанная группа южан и русских оставалась в столовой, занятая светской беседой. Общение шло знаками, но разговор получался. Утомившись и посмотрев на часы, коллеги разошлись по своим спальням.