Сатанинский Грааль

Акош пригладил свои светлые, как солома, волосы и посмотрел на Каталину сверху вниз. Девчонка в последнее время слишком увлекается наукой и преподавателями, подумал он, и в голову ей лезут разные глупости. Всё же её новая привязанность не сможет перерасти в нечто серьёзное, это скажет любой из тех, кто знает правду о ночной улице Ваци. Когда на днях Каталина пришла к нему и спросила, может ли он подыграть ей в одном небольшом мероприятии, Акош и бровью не повёл. «Конечно, малышка, весь мир для тебя. А что это за глупая затея, если не секрет?», – говоря так, он широко и как можно снисходительней улыбнулся. Когда та начала юлить, стало ясно, что здесь замешан мужчина – ни одна девушка, конечно, не променяет своего сутенёра на какого-то незрелого студента – и открыто выложит всё, что тому взбрело в голову. Другое дело, если замешан преподаватель – и Акош уже на следующий день знал, кто именно, – который решил задействовать свою новую пассию в каких-то комбинациях. Попахивало нелегальной куплей-продажей произведения искусства, чей возраст, возможно, достигал даже двухсот-трёхсот лет, и Акош с трудом умерил раздиравшее его любопытство, чтобы не выдать себя прежде времени. Проворачивая каждый месяц как минимум десяток подобных сделок, Акош досконально знал стратегию их организации – и одно из ключевых правил требовало тщательного сокрытия возникшего интереса. Его следовало всячески разжигать в противоположной стороне, используя любые уловки, на которые Акош был мастер – и, следуя этим нехитрым законам, в результате он всегда получал приличный барыш. Однако жизненно важным условием успеха было соблюдение секретности и активного участия всех сообщников. Те, кто не понимал существующего порядка вещей, обычно бывали жестоко наказаны. Данный случай, когда Акоша попыталась использовать его же собственная девка – вообще возмутительный факт сам по себе! – явно обещал стать таковым. Акош поделился новостью с приятелями, и те сперва даже подняли его на смех, но потом всё-таки согласились оказать необходимое содействие, если, конечно, куш окажется достаточно выгодным. Акош пообещал, что за ним не заржавеет. Сразу было заметно, что Каталина и её приятель не знают об улице Ваци элементарных вещей, раз они решили вот так просто взять и использовать одного из ребят, простоявших на её мощёном тротуаре едва ли не всю сознательную жизнь. Акош улыбнулся собственным мыслям. Если кусок окажется слишком маленьким, он и сам его с лёгкостью захватит, это очевидно, ведь с небольшими суммами люди расстаются сравнительно легко. Правда, само поведение Каталины, упорно скрывавшей свою «женскую», как она утверждала, тайну, свидетельствовало об обратном. Речь явно шла о чём-то по-настоящему ценном, причём, вероятнее всего, девушка видела это собственными глазами.

– Ну, что, Липот понравился тебе? Этот дряхлый старец торгует здесь, сколько я себя помню. Поговаривают, ему не меньше ста лет.

– Мне он не показался старым, я бы не дала ему и пятидесяти, – улыбнулась Каталина, чуть выпятив грудь. Она явно путалась возбудить в нём ревность.

Акош смолчал, ограничившись улыбкой – он отчаянно надеялся, что девушка не заметит, как кровь отхлынула у него от лица. Чтобы улыбка не превратилась в болезненную гримасу, он был вынужден сжать внезапно посеревшие губы. В памяти Акоша ожили воспоминания об имевшем однажды место случае посещения подвала антикварной лавки, где находились экспонаты столь загадочного происхождения и настолько гадкого, враждебного всему человеческому роду внешнего вида, что у него до сих пор возникала слабость в коленях при одном воспоминании о том давнем визите.

– А что это за вещица, которую ты хочешь продать? – вдруг спросил Акош. Преодолев страх, он решил использовать циркулирующий в крови адреналин в качестве источника собственной агрессии. В большой степени ему это удалось. Да кто она такая, в конце концов?

– Да такое, Акош, – взгляд её откровенно скользнул в сторону. Этого он уже не стерпел, тем более, что все приятели в один голос потребовали от него для начала приструнить девку, совершенно потерявшую последние крохи ума. Акош схватил Каталину за руки повыше локтей и прижал к стене. Он никогда не был столь жесток, как ребята из пригородов, не гнушавшиеся использовать бритвенные лезвия, чтобы вразумить своих «кобыл», однако даже на улице Ваци мужчина должен доказывать, что он является настоящим kemeny.

– Что ты городишь, дрянь? – первая пощёчина, после которой Каталина попробовала вырваться, только убедила его, что дело пахнет деньгами. В таких случаях Акош останавливаться не привык – крепко выругавшись, он добавил ей ещё. Тут же, невинно улыбнувшись паре прохожих, он затолкал вяло сопротивляющуюся девушку в ближайшую подворотню, в которой уже всыпал ей по-настоящему. Сперва, как обычно бывает в таких случаях, в ответ слышались лишь проклятия, но вскоре злость Каталины угасла, и она, осознав своё бессилие, сползла вдоль стены, рыдая.

– Так что это такое? Откуда надпись? – Он вновь угрожающе занёс руку.