Сатанинское зелье

Он вернулся в комнату. Достал гильзу из кармана. Присовокупил к ней первую, шип, обрывок бумаги с непонятными словесами. Рядом положил список. Даже если весь мир, все параллельные, перпендикулярные, инопланетные миры, все измерения и пространства, существующие в этой Вселенной, восстанут против него, он не отступит! Пусть хоть сам дьявол вылезет из преисподней! Плевать! На всех плевать! Сергей со списком побежал к телефону и стал по новой обзванивать тех, кто вчера не откликнулся на его звонок. Затея принесла результат – ещё двоих пришлось вычеркнуть. Оставалось пятеро. Пятеро претендентов на роль трупа! Но труп-то был только один!

Сергей долго сравнивал гильзы. Они были одинаковы. Даже царапинки на их боках располагались одинаково. Значит, и стреляли из одного ствола, иначе быть не могло. Вот шип? С шипом так сразу и не сообразишь. Может, он вообще не при чем тут? Сергей отодвинул шип в сторонку: теперь перед ним лежали две кучки, в одну входили обе гильзы и клок бумаги, в другую – шип. А сколько было волдырей – дыр на спине убитого? Сергей напряг память. Пять или шесть? Все-таки шесть! Не меньше. Значит и гильз должно быть шесть! Где-то валяются четыре ненайденные! Если он их найдёт, тогда точно, нет никаких сомнений! Тогда он на верном пути! Сергей чуть не сорвался с места, чтобы бежать опять к сугробу. Но удержался, ещё раз попробовал прочитать обрывки писанины на клоке. Не так все и мудрено там было. «ОПУСК» – это наверняка «ПРОПУСК»! Но куда? Зачем? Какой пропуск? Это где-то там в Фергане, в Закавказье, где идёт гражданская война, там пропуска, там комендантские часы, но откуда здесь все это возьмётся?! Нет! Ерунда! Сергей отодвинул клочок. Но тут же опять взялся за него. Точно, пропуск! Как он сразу не сообразил: «ПРОПУСК…до двадцати четырех ноль-ноль»!

Пропуск и гильзы! Это сочетание весьма вероятно! Сергей покосился на край стола. Там стояла полная и нераспечатанная бутыль.

Репродуктор на кухне включился сам:

– Четвёртые сутки пылают станицы.
Потеет дождями донская земля.
Не падайте духом, поручик Голицын!
Корнет Оболенский, налейте вина!

Налить, так налить! Сергей сорвал пробку с бутылки, плеснул в стакан. Тот стоял со вчерашнего – немытый и мутный. Выпил залпом. Бормотень согрела пищевод, желудок. Бормотень, как бормотень – высшее достижение эпохи развитого социализма и окончательного несокрушимо-живучего застоя. Сергей крякнул. Налил ещё стакан. Потом третий. Поглядел на бутыль – та почему-то не наполнялась, и это показалось Сергею обидным, он понемногу косел.

С кухни заполошло голосило на все лады:

– Белая армия, белый барон
Вновь предрекают нам царский тро-о-он!!!

Сергей откинулся на спинку кресла. То скрипнуло, подалось. Ещё два месяца назад по радио и телеку передавали, что последний трон и остатние царские регалии проданы на аукционе. Трон купил африканский вождь с трудным именем. Корону, скипетр и державу – какойто старый друг страны советов с незапоминающейся глухой фамилией. Причём, один расплатился бананами, другой трубами. Так что волноваться о каких-то там «предречениях» не стоило – проклятый царизм со всеми своими отрыжками и причиндалами был искоренён полностью и окончательно. Песенка носила явно провокационный характер и была рассчитана на неустойчивых элементов. Сергей пошёл на кухню и вырубил репродуктор.

Когда он вернулся, бутыль стояла наполненная до краёв. Но без пробки!

Сергей глотнул прямо из горлышка. И чуть не подавился. В рот ему попал какой-то мерзкий, слизистый, тягучий комок, высосанный из бутыли. Это было уже слишком! Сергей выплюнул слизистую дрянь – она расползлась по полу зелёным густым пятном-лужицей. И из лужицы этой высунулся мутный глаз на морщинистом стебле.

– Здрась-те! – выдавал Сергей со злобой. И побежал в ванну прополоскать рот.

Он долго натирал зубы пастой, не жалел ни их, ни зубной щётки, ни больной десны. Наконец избавился от мерзкого привкуса. И увидел в зеркале зеленого. Тот стоял позади, трясся.

Только теперь Сергей по-настоящему рассмотрел его лицо, а точнее морду отвратительную, гадкую. Морщинистый лоб, уходящий назад, к яйцеобразному затылку, был покат, глаза торчали словно у кальмара, вместо носа, губ, подбородка висели то ли отрепья какие-то, то ли клочья водорослей-полипов. А все в сочетании было непереносимо и могло надолго лишить аппетита.

– Да, именно так мы и выглядим, – грустно подытожил зелёный. – Я мог бы вам явиться и в человеческом облике, но зачем этот маскарад, верно?

Сергей кивнул. Хотя ему хотелось сказать: «А кто вас вообще просил являться?!»

– Вы ввели себя в резонансную частоту с генератором, – продекламировал зелёный нараспев. – И теперь вам будет трудно выйти из этого режима. Вам кажется, что генератор преследует вас, что от него невозможно избавиться. Но все это кажущееся. На самом деле он вас притягивает к себе, вот так.