Сатанисты ХХ века

Само собой разумеется, что Ольга ехать вместе с Герминой на Мартинику не согласилась. Одна мысль о близости таинственного англичанина уже пугала её. Узнав от Гермины, в какой день лорд Дженнер возвращается из Лондона, Ольга поспешила взять билет на первом попавшемся судне, уходящем раньше этого дня. На её счастье, накануне приезда нового покровителя Гермины уходил в Японию пассажирский пароход “Кинг Син”, заходивший в главные индийские порты, с которым Ольга и уехала из Гамбурга.

Стоя на палубе медленно удаляющегося судна она видела заплаканное личико Гермины, остающейся в Гамбурге, в ожидании своего возлюбленного.

Провожавшие Ольгу верные друзья стояли на набережной и махали платками, громко повторяя: “до свидания”, “до свидания”…

“Прощайте… Прощайте”…

- Прощай, Германия, - прошептала Ольга, провожая грустным взглядом удаляющиеся здания, склады, доки…

В уме её, как в кинематографе, промелькнуло всё, пережитое в этой стране, тяжёлое и счастливое, печальное и отрадное, и слезы затуманили её глаза…

- Прощай, Германия… - прошептала Ольга и, в последний раз махнув платком по направлению едва видневшихся друзей, быстро сошла в каюту.

На другой день мимо той же самой набережной скользило другое отплывающее судно - громадный роскошный быстроходный пароход, перевозящий сразу по три тысячи пассажиров. На этом пароходе занимали три отдельных каюты лорд Дженнер с супругой и целым штатом прислуги.

В одной из этих кают помещались кормилица и нянька, обе негритянки, вместе с поразительной красоты ребёнком, закутанным в шёлк и кружева.

Когда Гермина, играющая роль леди Дженнер на пароходе, захотела заняться ребенком, прельщённая очаровательной наружностью маленького мальчика, лорд Дженнер спокойно и холодно заметил, тем безапелляционным голосом, которому она повиновалась как-то бессознательно:

- Оставь это дитя… Я беру тебя не для того, чтобы ты возилась с ребёнком. За ним достаточно ухода и без тебя.

“Очевидно, ему неприятно воспоминание о матери своего сына”, - подумала Гермина и нежно прижалась к груди красивого англичанина, стараясь заставить его забыть прошлую жизнь с нелюбимой женой…

А пароход плавно скользил между оживленными берегами. В роскошных каютах играла музыка. Нарядная первоклассная публика бродила по палубам, а Гермина чувствовала себя счастливой, как никогда, и была полна розовых надежд и радужных мечтаний.

ЧАСТЬ II. Пятнадцать лет спустя

I. Загадочное письмо

Прошло пятнадцать лет…

Отшумела в России революция 1905-го года, разбившаяся о твёрдость русского народа, но зато целый ряд других государств погиб в сетях международного жидо-масонского заговора.

Турция, Персия, Португалия! По всему миру расплывалась разбойная революция, умело подготовленная и поддерживаемая одной и той же преступной организацией…

Ольга Бельская, вернувшись в Россию из двухлетнего путешествия в Индию и Японию, отдалась литературной деятельности, которая очень скоро превратилась в кипучую журналистскую работу. Настало горячее время, когда в пору было “камням возопиять”. Всё, что в России осталось чистым и отзывчивым, подымалось на помощь родине. Забывалась личная жизнь и личные интересы. Ольге всё пережитое в Германии казалось мелким и незначительным, по сравнению с тем, что творилось вокруг - в России, в Европе… во всём мире.

Забыла Ольга Бельская и театральную жизнь в Германии, и свою маленькую подругу, уехавшую когда-то на Мартинику. Правда, страшное известие об ужасающем извержении вулкана[6] , стоившем жизни 43-м тысячам народа, пробудило было в душе писательницы воспоминание о подруге, конечно, погибшей, вместе с остальными жителями города Сен-Пьера.

Ольга пыталась получить более подробные сведения о судьбе острова, который она видела десять лет назад таким прекрасным уголком земного рая, сверкающим всей роскошью тропической флоры.

Она полагала, что страшное бедствие на Мартинике вызовет особый интерес и наполнит подробностями катастрофы столбцы газет и журналов на долгие месяцы; естественно было ожидать и снаряжения французским правительством специальных экспедиций - ученых, журнальных, технических - для расследования того, что случилось; ожидала Ольга целой серии романов, повестей, ученых сочинений и пьес, навеянных страшной судьбой прекрасной Мартиники, - словом, ждала всего того, что обычно повторяется во Франции при каждом сколько-нибудь “сенсационном” событии.

Но к крайнему её удивлению, о катастрофе на Мартинике поговорили неделю-другую и замолчали. Тщетно искала Ольга более подробных описаний, более точных сведений, отчетов “специальных корреспондентов”. Ничего подобного не оказалось не только во французской, но и в мировой прессе. Париж удовлетворился несколькими необычайно краткими депешами телеграфных агентств. В Париже, где каждое “сенсационное” убийство оставляет след в литературе, ужасающая мартиникская катастрофа не оставила ничего. Появились, правда, на рынке три-четыре романа, но и они непостижимо скоро исчезли из обращения.