Сатанисты XX века

Проходят часы за часами. Треск пламени становится слабее. Первый голод пожара уже насыщен. Огненные языки спадают, но зато гуще поднимается от догорающих зданий чёрный дым.

И все та же тишина… Глубокая, жуткая тишина смерти, для которой нет имени, которую не нарушает, а только подчёркивает замирающий шум пожаров.

Догорают здания и бульвары, склады и магазины на берегу, догорают суда и пристани на море. Вода соперничает с землёй, окутываясь в чёрную пелену дыма.

Но вот что-то новое. Посреди мёртвой тишины слышится слабый плеск волны. Чёрная дымка тумана всколыхнулась, точно под напором невидимого чудовища.

Медленно движется громадный железный корпус военного корабля, вышедшего из Порт-де-Франса сегодня утром, после того, как оборвалась последняя нить телефонной связи между двумя городами. Броненосец «Сюше» двинулся в Сен-Пьер, чтобы узнать, что там делается, чтобы помогать тем, кому ещё можно помочь.

С понятным волнением глядела команда «Сюше» в сторону Сен-Пьера, — туда, где через несколько часов должны были показаться белые колокольни и башни городских зданий. Над головами французских матросов расстилалось бездонное синее небо тропиков, вокруг них сверкало и искрилось безбрежное южное море. Дивно прекрасная природа была спокойно-великолепна, как всегда. Ничто не говорило о гибели и о разрушении.

Офицеры и матросы начали забывать страх, охвативший их после того, как телефон принёс из Сен-Пьера последний отчаянный вопль человеческого голоса, заглушённый каким-то непостижимым треском и грохотом.

Это случилось утром 8-го мая в 7 часов 42 минуты.

Теперь было уже за полдень, и команда броненосца, вызвавшегося пройти в Сен-Пьер, успела успокоиться. Командир «Сюше» стоял на мостике с биноклем в руках, офицеры разбрелись по палубе, нетерпеливо посматривая вдаль. До Сен-Пьера оставалось меньше сотни верст, — каких-нибудь два часа хода. Если бы случилось что-либо особенное, если бы началось серьёзное извержение, то что-нибудь да было бы заметно на море или на небе.

Успокоенные подобными рассуждениями беззаботные и жизнерадостные французские моряки начали улыбаться, подтрунивая над «телефонным переполохом».

Только командир оставался серьёзным. Он то и дело поднимал к глазам большой морской бинокль, озабоченно оглядывая то небо, то море. Его удивляло и беспокоило отсутствие судов на этом пути, соединяющего прибрежные города Мартиники между собой и с различными островами обеих Антильских групп. Обыкновенно на пути между Сен-Пьером и Порт-де-Франсом пароходы или парусные суда встречаются каждые полчаса, а то и чаще. Теперь же — никого. Полная пустыня!

Между тем, бури, вроде как объясняющей это явление, не было ни вчера, ни сегодня. И куда девались почтовые пароходы, обслуживающие обе столицы Мартиники и выходящие из Сен-Пьера два раза в день, утром и вечером? Вышедший вчера вечером очередной почтовый пароход пришёл в Порт-де-Франс в установленное время. Он не принёс с собой никаких особо угрожающих вестей, хотя и высадил несколько десятков беглецов, но к этому все уже привыкли…

С этим-то пароходом, возвращающимся на рассвете в Сен-Пьер, выехал из официальной столицы колонии её губернатор господин Му-тетт с женой, спешащий в Сен-Пьер «к выборам». Теперь он должен был быть близко к цели, и броненосец должен был бы перегнать его у горизонта…

Почему «Сюше» не встретил другого почтового парохода той же линии, отходящего из Сен-Пьера в половине восьмого утра? При этой погоде, при полном отсутствии волнения, этот пароход должен был уже подходить к Порт-де-Франсу. А между тем его не было. Куда же он делся? Прошёл стороной от обычного пути, которым шёл «Сюше»? Но без причины, и притом очень серьёзной, подобное отклонение, значительно удлиняющее путь, никогда не делается. Причин же для изменения курса командир броненосца не мог отыскать ни в безоблачном синем небе, ни в спокойном синем море.

— Лейтенант Андре! — обратился капитан к почтительно стоящему поодаль молодому офицеру. — У вас глаза лучше моих. Взгляните, не увидите ли вы какого-нибудь судна. Меня начинает беспокоить это пустынное море. Не могу понять, куда девались бесчисленные суда, торговые и пассажирские, которые всегда кишат в этих водах.

Лейтенант Андре взбежал на мостик и, взяв протянутый ему командиром бинокль, внимательно оглядел видимое пространство. Оно… было пусто. Ни одного паруса не белело на горизонте, ни одного дымка не виднелось вдали.

— Странно, чрезвычайно странно, — проговорил молодой офицер, возвращая бинокль начальнику. — Не понимаю, что значит эта полная пустынность моря. После бури или в ожидании урагана она была бы понятна. Но при такой прекрасной погоде она совершенно необъяснима.

— Потому-то она меня и пугает, — сквозь зубы вымолвил капитан. — Как знать, какую штуку может выкинуть этот дьявольский вулкан. Чёрт бы его побрал!

Прошло ещё полчаса. До Сен-Пьера оставалось меньше часа хода, когда внезапно раздался голос стоящего на носу дозорного матроса:

— Гей! Судно в виду!

— Где, где? — вскрикнул капитан, поднимая бинокль.