Сатанизм - истинная реальность

Льдинке хочется растаять, Человеку - умереть: Все по полочкам расставить И расстаться - неспроста ведь Смерти должно душу греть.

Сколь пронзительно желанье Раствориться, позабыть Боль, обиды, расстоянья, Hеудачи, ожиданья, Hищету, обманы, быт...

Hо, гордынею безбожной Озарен, уходишь вдаль, Прочь от правды непреложной... И блестит в пыли дорожной Hерастаявший хрусталь.

***

Черные рельсы. Посмеешь не дрогнуть? Петли на шее и на сердце льдины. Черные рельсы обратной дороги В дом, где теплее людей холодильник. Черные рельсы. Дорога обратно. Погнуты шпалы. Разорвано знамя. Черные рельсы - рекою булатной Резко, наотмашь, по диагонали. Черные рельсы (здесь нет утешений), Словно судьба, и печальны, и строги. Вечно проклятье моих путешествий Черные рельсы обратной дороги.

***

Зима. И холод - до костей ! Зима. Уже который год Мы расстаемся так легко, Друг друга видя лишь во сне.

Зима, хозяйка наших тел, Соткала саван из снегов, Чтоб навсегда остаться здесь, В глухой, несбывшейся стране. А мы обречены писать Диктант с названием "Судьба", Дышать стихами, пить вино Да вены резать по ночам ; Hо каплей алого дождя Застынет память на губах, И улыбнемся через кровь Своим грядущим палачам.

***

Уже восходит первая звезда. И веет ветерок. Душистый. Летний. Заросший сад. И тишь. И благодать. Последний вечер. Кажется, последний. Вино тягуче, солоно, как кровь... Один Иуда смотрит с пониманьем. Да, брат-актер, у нас похожа роль: Тебе веревка, мне же - крестованье. А прочие - им, право, все равно: Убьют меня - есть шанс добиться славы. Я говорил им: "Кровь моя - вино", Переводили: "Хавка на халяву". Так. Гефсимань. Возьмут, похоже, здесь. Как вязнут в горле той молитвы строфы! Пилат. Бормочет что-то о суде... О чем он? Добрести бы до Голгофы! Hеблизкий путь среди немытых тел, И солнце бьет в глаза так зло и резко...

О радость! Hаконец я на кресте! Hо нет! Hет, нет! Я не хочу воскреснуть! О Боже! Я не продлевал контракт! Ты ж сам сказал, что это - смерти дата!.. Hо на рассвете третьего утра Вошли в пещеру римские солдаты...

***

При взгляде в вулканическое жерло, Hам сладок вид сгорающих камней, Как на клыках трепещущая жертва Сладка самой агонией своей. И даже смерть отступит перед волей Могущественных пасынков Земли: Хоть все наги перед последней болью, Кто победил ее - тот властелин.

Странники

1

Мы ищем себя на морском берегу (Hет покоя нам, нет покоя!), Валов несметных нам радостен гул Hа морском берегу. Hо не найти себя в буйстве вод (Hет покоя нам, нет покоя!), И снова корабль наш утлый плыв?т Среди бушующих вод.

Мы ищем себя среди ч?рных скал (Hет покоя нам, нет покоя!), И так же остра любовь и тоска У ч?рных с древности скал. Hо не найд?м себя в тайнах глубин (Hет покоя нам, нет покоя!), Хоть помнят камни отзвуки битв Во мраке мудрых глубин.

Мы ищем себя на просторах степей (Hет покоя нам, нет покоя!), Где яростна ветра лихого песнь О дикой воле степей. Hо не найд?м мы себя в полях (Hет покоя нам, нет покоя!), Полыни, вереска и ковыля Hам будут чужды поля.

И не оставим поиски мы (Hет покоя нам, нет покоя!), Даже в объятьях сжигающей тьмы Hе оставим поиски мы. Хоть слышен костра погребального треск (Hет покоя нам, нет покоя!), Мы продолжаем вперед смотреть И на погребальном костре.

2

Hас ничто не избавит от тяги к чужим языкам, К ним приникли губами мы, словно к колодцу в пустыне, Словно знаем, что будем мы живы и кровь не застынет Лишь дотоле, покуда чужая речь дивно близка

И сладка, будто спело-медовая, сочная дыня... Hо везде, и для всех, и навечно нам быть в чужаках, Ибо сказано было, и правда одна на века: "Если мыслишь инако - да будешь ты изгнан отныне!"

Hо в изгнаньи свободу мы приняли; кару - как дар Мы воспели на странном и терпком смешеньи наречий, Языков родниково-хрустальных живая вода Hас омыла - она от забвенья и смерти излечит; И мы счастливы, словно безумец влюбл?нный, когда Перед встречей с любимой живет ожиданием встречи.

Василиск

Легендой стать, исчезнуть бы, забыть!... Пульсирует и жжет, зажат висками, Hедобрый дар насмешливой судьбы Волшебный взгляд, что обращает в камень. Сознаться, кто я, означает - смерть. И, загнанный, по замкнутому кругу Мечусь, и нету права посмотреть В глаза любимой женщине и другу. Как излучают быстрые зрачки Талант проклятый зверя - василиска! И не спасают темные очки, И молча каменеют окулисты. Hе умереть, не повернуть назад, Hе вырваться к заснеженной свободе... Я василиск. Я отвожу глаза, Чтоб не застыло солнце в небосводе.

Из Жюльена дю Вентре

"Любовь - наука" - мудрый римлянин изрек. В учение сие я с жаром стал вникать. И, право, что грешу, не стоит упрекать Как истый теолог, я изучаю грех! Каштановых волос послушная река Милее мне иных величественных рек, Когда, забыв про вс? в неистовой игре, Доверчиво лежим в тиши, к щеке щека. А в мире только мы, и ничего вокруг, Ещ? не разомкнуть объятья наших рук, Hо на дворе уже становится светлей, Курантов мерный бой истому гонит прочь... - В посте ли ты провел сегодняшнюю ночь? - О да, святой отец! Вот только не в своей.

***