Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей

Так он и сделал — приземлился в сугроб. Снег был такой рыхлый, что ракета ушла в него целиком и подняла снежную тучу до небес. Гоца Герасков выбрался из сугроба, отряхнул ноговицы, сел и съехал как на санях по холму прямо в село Черказки. На улицах гремели оркестры, трубы дымили и разносили запах свинины, во дворах алели на снегу большие пятна — там резали поросят. Черные буйволы расхаживали, издавая временами рев, подобный львиному, и дополняли собой гордую картину села Черказки.

— Эй, Гоца, привет! — закричали со всех сторон.

— Ну, как там дела, Гоца? — стали спрашивать со всех сторон.

— Никаких там дел нет, — сказал Гоца Герасков. — Одна только пыль, и чих нападает. Такой чих — не остановишься!

— Как так — одна пыль? — не верили некоторые.

— Пыль — как у молотилки, — убеждал их Гоца Герасков.

— Ну, что ты скажешь!

— Пыль, одна пыль, — говорил Гоца Герасков.

Тогда черказский народ и народ других славных сел стал шуметь и выкрикивать: «И за этим посылали человека на небо! Денег-то сколько просадили!» Гоца Герасков оглядывал их без особой признательности, потому что улавливал в их восклицаниях известный упрек, и вынужден был снова повторить:

— Вы что, не верите? Ноговицы у меня порыжели, как лисы!

Он сказал это таким тоном, каким, наверно, спросил бы: «Вы что, в бога не верите?» — как будто его ноговицы были господом богом. И пошел домой. Его встретила жена, руки у нее по локоть были в муке, и прежде чем поцеловать его, она посмотрела, не снял ли он по дороге фуфайку. Потому что каждая любящая жена прежде всего заботится о том, чтоб ее муж надевал фуфайку, чтоб он не простужался, чтоб он, не дай бог, не опаздывал, — и от этих забот у нее и времени-то больше ни на что не остается.

— Слава богу, вернулся! — заплакала счастливая жена.

— Делов-то, — сказал Гоца Герасков, снимая ноговицы. — Поднял на небе немножко пыли и вернулся. Любой черказец на моем месте сделал бы то же самое. Хорошо, что поспел к праздникам!

А черказский народ и народ из других славных сел разошелся по домам вместе со своими оркестрами, чтобы каждый мог встретить праздники у себя дома.

Гоца Герасков мог бы еще сказать мужикам, что видел вращательное движение Земли в пространстве, и даже хотел им это сказать, но потом подумал: «Коли они мне про Луну не поверили, так где уж им про Землю поверить!» — и больше ничего не сказал.

Перевод Н. Глен.

Христо Михов-Черемухин

КАБАН

В городке Кривня произошло нечто из ряда вон выходящее: нежданно-негаданно пропал без следа председатель городского общинного совета! Если бы это был дурачок Калуд, никто бы не стал беспокоиться. Калуд вечно куда-то исчезал. Всю Болгарию объехал. И все бесплатно. Целыми месяцами и даже по году пропадал, но потом возвращался. Позавчера вон аж из Бухареста приехал. Народ сначала не верил, но Калуд показал открытки и значки, каких в Кривне отродясь не бывало, и все до одной с румынскими надписями.

— Слышь-ка, Калуд, — спрашивают его, — как же это тебя через границу-то пустили?

— У меня друзья там, — отвечает Калуд. — Всюду пропустят. Даже если б захотел в рай поехать, и туда бы пустили. Ну, а в Бухарест я ездил не помадой и бюстгальтерами торговать, а свет повидать…

И каждому, кто с ним поздоровается, он дарил на память по значку. Так вот, ежели бы Калуд пропал, никто бы и не заметил. А тут — сам председатель горсовета товарищ Цоне Мечков[39].

Кривня, как вы уже, наверное, поняли, городок тихий и спокойный, ничего особенного здесь не случается. Вот только в прошлом году на огородах громом убило огородника дядю Парашкева. Но гром все-таки был слышен, а председателя Цоне Мечкова — ни слыхать, ни видать. И городок не без основания встревожился. Как дальше быть-то без руководителя?

В первый день исчезновение председателя прошло незамеченным. На следующее утро, однако, справиться о нем в совет заявилась собственной персоной его супруга, тетка Донка. Тут-то все и поняли, что товарищ Мечков куда-то запропастился. Да и это вам не столица, где никто ничего не знает; здесь и председателя, и партийного секретаря кличут по имени. Жители Кривни чуть ли не все друг другу родственники и знают один другого как облупленных.

— Как это исчез? Куда же он мог подеваться? — удивился его заместитель. — Наверное, на совещании в окружном центре.

Тетка Донка успокоилась. И правда, была у ее мужа такая нехорошая привычка: куда уезжает, что делает, никому ничего не говорит. А в этот день в окружном центре действительно шло совещание.

— Там он. Где ж ему еще быть, — подтвердил и фининспектор. — Знаю я их: начнут заседать, по три дня сиднем сидят!..

Но вот после обеда позвонили из округа:

— Почему нет вашего председателя? Особого приглашения дожидается?

Все, кто был в это время в совете, переглянулись. Поняли, что с их председателем что-то стряслось…