Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей

Д. опять посмотрел на трех врачей.

— Да так… неловко… так сказать… неделикатно. Такая скромность еще больше раздразнила любопытство. Все стали его упрашивать.

— Но здесь врачи! — возразил он.

— Ага, значит, какой-нибудь анекдот насчет нас, грешных? — весело воскликнул доктор Б., окончивший медицинский факультет в Париже, человек блестящего ума и очень начитанный, с острым взглядом живых черных глаз сквозь очки в золотой оправе. — Не стесняйтесь. Мы, доктора, дорогой мой Д., еще со времен Мольера привыкли к насмешкам: только над попами смеялись больше, чем над врачами. И все-таки вы не можете ни жить, ни умереть без них и без нас. Не смущайтесь, говорите смело.

— Хорошо. Впрочем, рассказ мой не касается болгарских врачей.

— Не утешайте нас, а рассказывайте, — сказал доктор М., тяжело опускаясь в кресло.

В комнате водворилось молчание.

II

Д. начал:

— Эта история относится к тем блаженным временам, когда и я, по воле богов, был большим человеком, то есть министром. Дело было летом; чувствуя усталость, я взял месячный отпуск, который хотел посвятить путешествию по швейцарским горам; это было моей всегдашней мечтой. С другой стороны, меня соблазняло желание объездить норвежские фиорды — путешествие, введенное в моду новым германским императором Вильгельмом.

— Помню, помню; но ты тогда не поехал ни туда ни сюда! — заметил доктор М.

— Погодите, сейчас скажу почему. До отъезда я случайно встретил здесь лечащего меня доктора П. и спросил, куда, по его мнению, мне лучше поехать. Доктор П. нашел, что хорошо совершить поездку в этом роде, и поскольку в Болгарии, как вы знаете, совсем нет ни гор, ни красивых видов, посоветовал мне истратить мои деньги в Европе, как полагается всякому культурному болгарину. Но он затруднялся решить вопрос, куда именно мне ехать: в Швейцарию или на Северное море, и рекомендовал, когда я буду проездом в Вене, обязательно сходить к какому-нибудь знаменитому врачу и попросить указаний у него. Он даже был так добр, что написал на визитной карточке несколько слов одному такому врачу, его бывшему профессору, и я тронулся в путь.

В Вене я нарочно остановился на день, чтобы встретиться с медицинским светилом. Узнав адрес, я отправился к нему в часы приема. Приемная была полна пациентов. Пришлось долго ждать очереди. В конце концов он меня принял. Мужчина лет пятидесяти, с бородатым строгим лицом и суровым, проницательным взглядом, спросил меня по-немецки, на что я жалуюсь. Отвечаю ему по-французски, что не знаю немецкого, потом подаю карточку доктора П. Как только он ее прочел, лицо его приняло приветливое, ласковое выражение, будто он встретил в лице моем своего старого, любимого друга после десятилетней разлуки.

— Ах, excellence! — воскликнул он.

И так как мы стояли, он почтительно взял меня за плечи и усадил в кресло, обитое синим атласом.

Потом сел сам и с улыбкой спросил:

— Как поживает ваш князь? Мы с ним старые друзья… Прекрасно, прекрасно. А мой дорогой друг доктор П.? Передайте ему, пожалуйста, когда вернетесь, привет от меня.

Обменявшись со мной еще несколькими словами, он спросил меня:

— Ну скажите, на что вы жалуетесь, monsieur le ministre?[16]

Я ответил ему, что, к счастью, у меня ничего особенного нет: я хотел только получить от него указание, куда мне лучше поехать.

Но доктор, видимо, не согласился с тем, что я ничем не болен. Он задал мне кучу вопросов: о моих занятиях, об образе жизни, о том, как у меня работает желудок (я ответил, что ем за троих), каков мой сон (я ответил, что сплю сном праведника по восемь часов без просыпу), насчет моих сил (я сказал, что без особой усталости подымаюсь пешком на вершину Витоши).

Но все эти успокоительные ответы не успокоили доктора. Он испытующе смотрел на меня заботливым, отеческим взглядом; и в то время как я ждал, что он укажет, куда мне ехать, он с серьезным выражением лица сказал мне:

— Потрудитесь раздеться до пояса.

— Но я решительно ни на что не жалуюсь, доктор, — удивленно возразил я.

— Предоставьте решить это мне, excellence. Вы мне поручены, и я обязан выполнить свой долг.

Делать было нечего: я подчинился. Несколько минут доктор ощупывал и всячески обследовал меня, потом сказал:

— Merci, теперь оденьтесь.

Он что-то быстро написал на большой визитной карточке, вложил ее в конверт и, подавая мне, внушительно произнес:

— Ваше превосходительство, по моему мнению, вам следует отложить свое путешествие. А пока рекомендую поехать в… — он назвал известный немецкий курорт, — и обратиться там к доктору Л., который даст вам дальнейшие указания. Передайте ему эту карточку и мой привет.

— Но каков ваш диагноз, доктор? — встревоженный, спросил я.

— Вы здоровы, господин министр, но поезжайте туда: чистый воздух, лес, горы вы будете иметь и там. Доктор Л. после более обстоятельного исследования вам скажет. Советую: поезжайте.

Я тихо положил на край письменного стола золотой и вышел в другую дверь, провожаемый учтивыми поклонами доброго доктора.

III