Сатирическая история от Рюрика до Революции

У Иоанна в сущности было очень нежное сердце, и единственной причиной его жестокости было любопытство.

Женившись и пожив некоторое время с женой, он начинал думать: «Любопытно было бы посмотреть, какова будет моя вторая жена?»

Несколько месяцев Иоанн Васильевич боролся со своим любопытством, но потом не выдерживал и постригал жену в монахини, а сам брал другую жену.

– Ничего не поделаешь! – говорил он: – Уж очень я любопытен.

Игрушки молодому царю заменяли бояре молодые и старые. Поиграв с боярином, Иоанн начинал томиться мыслью: «Что у моей новой игрушки делается внутри?»

Любопытство до тех пор мучило царя, пока он не распарывал живот у боярина и не узнавал, что делается у него внутри.

Испортив первую игрушку, он брал новую, которую чрез некоторое время постигала участь первой.

Сначала Иоанну Васильевичу нравились бояре Глинские.

– Славные игрушки! – восхищался он: – Вот интересно было бы знать, какие там у них пружины внутри? Должно быть, заграничные.

Недолго крепился Грозный и велел распороть Глинских. Потом то же самое он сделал с Шуйскими; потом с Вельскими.

Каждый год Иоанн Васильевич производил набор новых любимцев.

Родные любимцев оплакивали их, как покойников. Пред отправкой любимцев во дворец матери и жены голосили:

– На кого ты покинул нас, сиротинушек!

Знакомые с грустью жалели любимца:

– Так молод – и уж в любимцы попал. Поистине смерть не разбирает.

В Москве люди больше умирали от внезапной любви Иоанна Васильевича, чем от других заразительных болезней.

Характера Иоанн Васильевич был веселого, и любил он шутить. Однажды он велел в шутку бросить псам своего любимца Андрея Шуйского. К сожалению, псы не поняли шутки и загрызли бедного боярина.

В другой раз Иоанн обратил внимание на длинные бороды новгородских купцов.

– Вы бы побрились! – посоветовал им царь.

– Рады побриться! – ответили купцы, – да парикмахерской поблизости нет.

– Это пустяки! – сказал Иоанн Васильевич. – Можно и без парикмахера.

Он приказал облить бороды купцов дегтем и поджечь. В одну минуту подбородки у них стали чистенькими, как ладонь.

Купцы похвалили царя за находчивость и были очень рады, что им не пришлось платить за бритье.

К сожалению, современники Иоанна Грозного ложно истолковывали шутки царя и придавали им какой-то меерхольдовский оттенок.

После пожара

Однажды от сальной свечи загорелась Москва.

Во время пожара во дворец ворвался неизвестный человек в рясе, впоследствии оказавшийся священником Сильвестром, и крикнул Иоанну:

– Ты во всем виноват!

– Я не поджигал! – сказал твердо Иоанн. – Напраслину возводишь, батюшка.

– Это за твои грехи! – грозно закричал Сильвестр. – Покайся.

Иоанн покаялся и велел убить Сильвестра.

«Надо созвать Земский собор! – подумал Иоанн Васильевич. – Пусть правит, как знает».

Земский собор был созван. «Чего-то еще не хватает?» – подумал Иоанн. И вспомнил: «Знаю! Нужен еще Духовный собор». Духовный Собор был созван.

«Что бы еще созвать?» – задал себе вопрос Грозный. И, подумав немного, решил: надо созвать опричнину.

Когда опричники были созваны, Грозный приказал им:

– А ну-ка, ребятки, разгоните мне Земский собор!

Опричники разогнали.

– А теперь Духовный собор!

Опричники разогнали Духовный собор.

Иоанн Грозный позвал к себе членов Земского собора и спросил их:

– Наговорились?

– Наговорилися досыта! – ответили земские люди.

– Все высказали?

– Все.

– Значит, языки вам больше не нужны?

Иоанн Васильевич приказал вырвать у них языки. Потом он призвал членов Духовного Собора и спросил:

– А вы что сделали?

– Вот что сделали.

Члены Собора подали Иоанну «Стоглав». Иоанн рассмеялся.

– Думаете, что, если он о ста головах, так и ничего с ним сделать нельзя?

Он велел обезглавить «Стоглав».

Еще дальше, пошедши по пути реформ, Иоанн Васильевич велел сочинить Судебник.

Чрез некоторое время он спросил сочинителей:

– Готов Судебник?

– Готов, – ответили ему.

Иоанн велел сжечь Судебник и утопить сочинителей.

– Любопытно, – сказал он, – посмотреть, как будут гореть законы и тонуть законники.

И еще много прекрасных деяний совершил под благотворным влиянием добрых советников раскаявшийся Иоанн Грозный.

Взятие Казани

Между тем в Казани начались беспорядки. Стали произносить слова против начальства. В университете пели недозволенные песни.

– Все это инородцы мутят! – говорили в Москве.

И говорившие так не ошиблись. Татарская партия овладела умами молодежи и мутила их.

На улицах то и дело раздавалось:

– «Отречемся от старого мира»…

Околоточные из сил выбивались, получая взятки и арестовывая кого надо, а еще больше – кого не надо.

– Надо примерно наказать бунтовщиков! – сказал, разгневавшись, Иоанн Васильевич.

Он собрал войско, пошел на Казань и осадил ее. Комендантом крепости был не русский генерал, а татарин, и осажденные поэтому упорно защищались.

– Вы здесь повоюйте! – сказал Иоанн Васильевич. – А я пойду молиться.

Воины пошли штурмовать Казань, а Грозный пошел молиться.

Пред самым солнечным восходом взорвало большой подкоп, где находилось 48 бочек с порохом.