Сатирический детектив. Сказки

Через несколько минут прокурор бежал домой, не замечая даже, что идет дождь. «Я – осел! – твердил он себе с горечью. – Я – кретин! И как только могло это со мной случиться?! Идиот! Вместо письма Мюллера второпях вынуть из дела собственные заметки к обвинительному заключению и сунуть их в конверт! Обормот! Стало быть, это мой почерк! Покорно благодарю! Погоди же, мошенник, я тебя еще подстерегу!»

«А впрочем, – прокурор начал успокаиваться, – он ведь не сказал ничего очень дурного. Сильная личность, изумительная воля, не способен к подлостям. . Согласен.

Строгий моральный кодекс.. Очень даже лестно! Никогда ни в чем не раскаиваюсь.. Ну и слава богу, значит, не в чем: я только выполняю свой долг. Насчет рассудочной натуры тоже правильно. Вот только с позерством он напутал... Нет, все-таки он шарлатан!»

Прокурор вдруг остановился. «Ну, ясно! – сказал он себе. – То, что говорил этот князь, можно сказать почти о каждом человеке. Все это просто общие места. Каждый человек немного позер и честолюбец. Вот и весь фокус: надо говорить так, чтобы каждый мог узнать самого себя.

Именно в этом все дело», – решил прокурор и, раскрыв зонтик, зашагал домой своей энергической походкой.

— Господи боже мой, – огорчился председатель суда, снимая судейскую мантию. – Уже семь часов! Ну и затянули опять! Еще бы, прокурор говорил два часа. Но выиграл процесс! При таких слабых доказательствах добиться смертного приговора – это называется успех! Да, пути присяжных заседателей неисповедимы. А здорово он выступал! – продолжал председатель, моя руки. – Главное, как он охарактеризовал этого Мюллера – великолепный психологический портрет. Этакий чудовищный, нечеловеческий характер, слушаешь, и прямо бросает в дрожь.

Помните, коллега, как он сказал: «Это не заурядный преступник. Он не способен на подлости, не крадет, не обманывает. Но, убивая человека, он спокоен, словно делает на доске шах и мат. Он убивает не в состоянии аффекта, а холодно, в здравом уме и твердой памяти, словно решает задачу или техническую проблему.. » Превосходно сказано, коллега! И дальше: «Когда он выходит на охоту, человек для него лишь добыча.. » Сравнение с тигром было, пожалуй, слишком театрально, но присяжным оно понравилось.

— Или, например, когда он сказал: «Этот убийца никогда ни в чем не раскаивается, – подхватил член суда. – Он всегда уверен в себе и не боится собственной совести. .»

— А взять хотя бы такой психологический штрих, –

продолжал председатель, вытирая полотенцем руки, – что обвиняемый – позер, которому хотелось бы поразить мир...

— М-да, – согласился член суда, – Клапка – опасный противник!

— «Гуго Мюллер виновен» – единогласное решение двенадцати присяжных. И кто бы мог подумать! – удивился председатель суда. – Все-таки Клапка добился своего.

Для нашего прокурора судебный процесс – все равно что охота или игра в шахматы. Он прямо-таки впивается в каждое дело.. Да, коллега, не хотел бы я иметь его своим врагом.

— А он любит, чтобы люди его боялись, – вставил член суда.

— Да, самонадеянность в нем есть. – Почтенный председатель задумался. – А кроме того, у него изумительная сила воли. . и жажда успеха. Сильный человек, коллега, но... – Председатель суда не нашел подходящего слова. –

Пойдемте-ка ужинать!

ТАЙНА ПОЧЕРКА

— Рубнер, – сказал главный редактор, – сходите-ка поглядите на этого графолога Енсена, сегодня он выступает перед представителями печати. Говорят, нечто потрясающее. И дайте о нем пятнадцать строк.

— Ладно, – проворчал Рубнер безразличным тоном искушенного службиста.

— Но смотрите не поддавайтесь на мистификацию, –

наставлял его редактор. – Хорошенько все проверьте, по возможности лично. Для того я и посылаю такого опытного репортера, как вы..

— . .Таковы, господа, основные принципы научной, точнее говоря, психометрической графологии, – закончил графолог Енсен свои теоретические пояснения. – Как видите, вся система построена на чисто экспериментальных основах. Разумеется, практическое применение этих эмпирических методов настолько сложно, что я не смогу подробно изложить их в этой единственной лекции. Поэтому я ограничусь тем, что продемонстрирую вам анализ двухтрех почерков, не входя в подробные объяснения аналитического процесса, на это у нас, к сожалению, сегодня нет времени. Прошу, господа, дать мне какой-нибудь образец почерка.

Рубнер, уже ожидавший этого момента, тотчас подал знаменитому графологу исписанный листок. Енсен нацепил свои волшебные очки и воззрился на почерк.

— Ага, женская рука, – усмехнулся он. – Мужской почерк обычно выразительнее и интереснее для анализа, но в конце концов.. – Бормоча что-то себе под нос, графолог внимательно смотрел на листок. – Гм, гм.. . – произносил он, покачивая головой. Стояла мертвая тишина.

— Скажите, эта особа – . .близкий вам человек? – спросил вдруг Енсен.

— Нет, что вы! – решительно возразил Рубнер.

— Тем лучше, – сказал великий Енсен. – Тогда слушайте. Эта женщина лжива! Таково самое первое впечатление от ее почерка: ложь, привычка лгать, лживая натура.