САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

- Я думал другое, - спокойно сказал Кравцов. - В самом начале мы погнались за количеством. Это было ошибкой. Ведь достаточно было в наш контингент попасть двум десяткам парней, распропагандированных коммунистами, а может, и теперь с ними связанных, и все дело насмарку.

- Ладно. Мы этих красных щенят выловим во время облавы. Они еще поплачут у меня! - Клейнер нервно закурил. - Как с созданием карательного отряда? Надеюсь, здесь все в порядке?

- Я привык отвечать за порученное мне дело, - спокойно ответил Кравцов.

- Смотрите, Коноплев! Вы сами за это дело взялись. Помните об этом.

- Я помню, господин оберштурмбаннфюрер. Пользуясь случаем, я хотел бы получить вашу санкцию на мой план проведения первого сбора отряда. Я хочу пригласить на этот сбор штурмбаннфюрера Грюнвейса. Ведь отряд пойдет в его распоряжение. Так пусть же ребята сразу познакомятся со своим начальником.

- Когда сбор?

- Послезавтра в клубе. В двенадцать ноль-ноль.

- Хорошо. Я прикажу Грюнвейсу быть на сборе. Что еще?

- Пожалуй, все. Сбор открою я, а затем бразды правления передам Грюнвейсу.

- Хорошо. Но отвечаете за все вы! Кравцов наклонил голову.

- Можно идти?…

Кравцов шел на явочную встречу с Бабакиным. Стемнело раньше времени. С запада на город надвинулись охватившие половину неба черные грозные тучи. Влажный воздух вздрагивал от пока еще далеких перекатов грома. Всплески молний были все ярче и чаще. Кравцов с беспокойством поглядывал на небо. Как назло, эту встречу они условились провести за городом, возле реки. Гроза словно шла за Кравцовым по пятам, и когда он приблизился к реке, через все небо полоснула белая молния и небо лопнуло с оглушительным треском. В это время Кравцов увидел Бабакина. Он шел навстречу по берегу реки.

- Здорово! Выбрали мы с тобой погодку, - весело сказал Бабакин. - Надо куда-то прятаться. Давай-ка вон под то дерево…

Они побежали к дереву, и в это время на них обрушился такой плотный ливень, что они почувствовали его тяжесть на своих плечах.

- Будь неладна такая работа! - смеялся Бабакин. - Нет на свете такой девушки, к которой бы я пошел на свидание в такую погодку.

- Хватит тебе острить, - угрюмо сказал Кравцов. - Дело серьезное. Сообщи Маркову, что все решится послезавтра днем. Либо отряд будет создан, и мне придется нести ответственность перед партией за невыполнение задания. Либо отряда не будет, но тогда неизвестно, что сделает со мной Клейнер. Больше я уверен во втором варианте. Так и сообщи.

- Ясно? Что еще?

- Клейнер сегодня рвал и метал по поводу развала работы с молодежью и заявил, что за создание карательного отряда отвечаю я.

- Зачем ты взялся за это дело? - спросил Бабакин.

- Другого выхода не было. Выпустить это дело из своих рук было нельзя. Нельзя! И я сделаю все, что смогу. А потом посмотрим.

- Может, тебе сразу же уйти?

- Об этом не может быть и речи. Моя задача - не только уцелеть, но и остаться в гестапо.

- Да… - вздохнул Бабакин. - Тебе не позавидуешь.

Еще минут десять они стояли под деревом, прислушиваясь к шуму дождя, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами о погоде.

- Судя по одной фразе Клейнера, - сказал Кравцов, - гестапо готовит облаву на городских коммунистов. Сообщи об этом.

- Ясно.

Дождь стал затихать. Кравцов поднял воротник плаща.

- Я пошел. Будь здоров!

Они даже не обменялись рукопожатием…

В полдень около сотни ребят собрались в клубе. Сидели тихо, настороженно наблюдая за Кравцовым, который, сидя за столом президиума, советовался о чем-то с незнакомым ребятам офицером. Это и был штурмбаннфюрер Грюнвейс, непосредственно заинтересованный в создании карательного отряда. Весь вид майора, которому сами гестаповцы дали прозвище Свинец, должен был подействовать на ребят, что тоже брал в расчет Кравцов. Это был верзила более чем двухметрового роста, его громадные руки и_ даже пальцы были покрыты черными густыми волосами. Волосы росли у него из ушей и из ноздрей. У него была привычка выдергивать волосы из носа, и тогда он морщился, глаза его становились влажными, но эта боль, очевидно, доставляла ему удовольствие, иначе у него не было бы этой привычки. У него был прямоугольный, массивный, как кусок кирпича, подбородок и глаза - глубокие, немигающие, свинцового цвета. В эти страшные глаза в последние минуты своей жизни смотрели тысячи людей, чей жизненный путь обрывался в застенках гестапо города. Лучшей кандидатуры для того, чтобы вызвать страх у ребят еще до того, как они узнают, для чего создан их отряд, Кравцов подобрать не мог.

- Встать! Смирно! - крикнул Кравцов голосом оголтелого строевика. - Старшим по группам провести поименную перекличку!

Кравцов нарочно приказал произвести перекличку, чтобы в самом начале дополнительно взвинтить нервы ребят, и сейчас он видел, как все они, тревожно переглядываясь, старались угадать, что их ждет.