SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира

Несмотря на то что западные СМИ часто пишут о репрессивном характере саудовской системы попечительства, женщины-иностранки, посещавшие королевство, не всегда были столь же категоричны. Журналистка из газеты New York Times Морин Дауд приехала в страну в 2010 году по приглашению саудовского министерства туризма. Она поделилась своими впечатлениями (в основном негативными) в журнале Vanity Fair. В статье «Руководство для девушек, посещающих Саудовскую Аравию» она пишет, что это «страна, которая живьем хоронит своих женщин, когда дело касается их прав, вопросов секса и даже одежды». Дауд объясняла своим читательницам, что Саудовская Аравия «так и не отменила рабства по отношению к женщинам до 1960-х годов. До сих пор сохраняются жесткие ограничения на общение между представителями различных полов, не принадлежащими к одной семье». Раздражение зародилось в ней уже тогда, когда она летела в Эр-Рияд. «Вы сразу все понимаете, когда начинаете смотреть фильмы в самолете. В картине „Предложение“ вы видите размытое пятно вместо довольно скромного декольте Сандры Буллок». Говоря о женском платье абайя и платке на голову, подаренными ей министерством туризма, Морин написала, что «они заставляют вас выглядеть как мумия, а надев их, вы чувствуете себя внутри печи для пиццы»^{68}.

Напротив, у Брид Билер, жившей со своим мужем, сотрудником правительства США, в Эр-Рияде в конце 1980-х и часто посещавшей Саудовскую Аравию впоследствии, остались более положительные впечатления. Хотя Билер десятилетиями не жила в Саудовской Аравии, она стала консультантом по туризму и регулярно устраивала туры по стране для иностранцев. По ее словам, несмотря на отмену многих ограничений для женщин в профессиональной сфере в 1980-х и 1990-х годах, сохранилось множество мифов об их положении. Брид сказала, что, когда она впервые приехала в королевство, «местные жители пытались показать нам, что их женщины не работают», хотя в реальности они работали — просто отдельно от мужчин. Чтобы не допустить ситуации, при которой мужчины, даже иностранцы, смогли бы хоть как-то смутить женщин, «надпись на арабском на двери гласила… „Женское отделение. Не входить“. Но в английской версии это звучало бы просто как „Закрывайте двери — работает кондиционер“».

По словам Билер, технологии значительно упростили саудовским женщинам возможность работать. «В наши дни можно встретить женщин, которые садятся в такси Uber и едут на работу без попечителя». Билер полагала, что саудовские женщины просто «не заявляют всему миру о своей роли в обществе. Они тихо занимаются своим делом, в чем бы оно ни состояло. Они работают дизайнерами одежды, занимаются искусством, графическим дизайном или информационными технологиями».

За многие годы, объясняла Билер, она «поняла, что на самом деле именно женщины задают тон» и что саудовским мужчинам приходится брать на себя больше обязанностей хотя бы потому, что женщинам запрещено вождение автомобилей. По ее мнению, «большинство людей на Западе не до конца понимают, какое сильное давление испытывают в обществе саудовские мужчины и насколько хорошо саудовские женщины справляются с этим»^{69}.

Система попечительства оказывает реальное влияние на судьбы женщин в Саудовской Аравии. Некоторым из них повезло иметь либерально мыслящих отцов, мужей или братьев, поддерживающих их независимость. Других же законы о попечительстве могут стеснять и даже подвергать опасности. Одна саудовская женщина 30 с лишним лет, называющая себя Лаурой, попыталась получить статус беженца в Канаде, чтобы спастись от унижений в собственной семье. По ее словам, ее отец издевался над дочерью с детских лет. После вынужденного брака с наркоманом и последовавшего за ним развода Лаура вернулась в отцовский дом, но там вновь начала подвергаться множеству унижений. Она отправилась за помощью в некоммерческую благотворительную организацию, однако там ей сообщили, что не смогут помочь, не поставив в известность ее отца. Она поняла, что это может представлять угрозу. В полицию обращаться было нельзя: Лаура помнила, как власти не раз предавали ее подруг и возвращали обратно к родственникам-садистам. Поскольку она не могла покинуть страну без разрешения мужчины-попечителя, Лаура убедила членов семьи поехать вместе с ней в Бахрейн. Из Бахрейна она полетела прямым рейсом в Лондон, а затем в Канаду, где ее уже ждал юрист, готовый помочь обратиться за предоставлением убежища^{70}.