Сауна

- Зря, - Буров схватил висевшие на лавке джинсы, достал из кармана две скомканные десятки и протянул Айвару:

- Я думаю, этого будет достаточно.

А потом обернулся к Вере Богдановне и поучающе произнес:

- Деньги нужно тратить, пока они есть. Когда их нет, нужно тратить деньги друзей. У вас какой-то узкий, коммунальный взгляд на эти вещи. У меня есть - я плачу, у вас есть - вы платите. Правда?

Гримерша в ужасе вытаращила глаза - она не понимала, всерьез или в шутку говорит Буров.

- Не тревожьтесь, ваша очередь нескоро, - рассмеялся Колька.

Вера Богдановна обиженно вздохнула:

- Все равно, я отдам вам три рубля. Я считаю, что это дело совести каждого из нас. Я всегда придерживалась такого мнения, что несдержанное купюрометание является признаком дурного тона.

Не утерпев, Подольская опередила открывшего рот Бурова:

- А вам какая печаль? Пусть платит. Другая б радовалась.

Вера Богдановна хотела что-то добавить. Но Жозефина взяла Бурова под руку и повела в сторону.

Айвар уехал.

- Нехорошо получилось, - пробормотал Дан. Он достал спичку и поковырял в зубах.

Свиркин потянулся до хруста в костях, застонал от удовольствия и протянул:

- Благодать! Слушайте, пошли купаться! Озеро простаивает.

- Леопольд, премия за свежую идею! Переходим к водным процедурам, вскричал Дан.

Стуча босыми пятками по лестничке, киношники обрадованно устремились к озеру. Все, кроме Марины и Молчанова. И Вера Богдановна диковато остановилась возле кустов отцветшей черемухи - ей явно было не по себе. Марине стало жаль ее, она хотела окликнуть гримершу, сказать что-то ободряющее, но нежелание услышать в ответ очередную банальность, остановило ее.

Раздался шум воды - это беспечный Буров повторил вчерашний прыжок. "Не помнит", - еще раз подумала Марина. На этот раз все обошлось без осложнений - вынырнув, режиссер, отфыркиваясь, поплыл непрофессиональным кролем на середину озера. Свиркин набрал в ладони воды и облил Жозефину, та завизжала, упала в воду и зачастила руками, демонстрируя дамский стиль плавания.

Сергей сидел на чурбане с совершенно отсутствующим видом. Казалось, он даже не слышал звуков веселья, доносившихся с озера.

- Сережа, что с тобой? - осторожно спросила Марина, останавливаясь перед ним.

Он поднял голову и долгим взглядом впился в ее лицо, будто узнавая.

- Понимаешь, - тяжело вздохнул он. - У меня внутри что-то сломалось. Мне кажется, что сегодня ночью случилось непоправимое. Со мной, по крайней мере.

"Не помнит", - подумала Марина и ей стало легче.

- Мне тоже так кажется, - она вдруг вспомнила его усталые слова после спасательной кампании: "Без души легче..."

"Они услышали его и освободили", - подумала Марина.

Была тишина, стрекотали кузнечики, где-то далеко замычала корова. С озера доносился плеск воды и голоса. Вера Богдановна стояла понуро, как пони.

- Ребята, почему не купаетесь? - бодро взбежав на террасу, спросил Дан. - Водичка изумительная. Молодильная.

Марина вздрогнула, вспомнив про вчерашние притирания Жозефины.

Глубоко дыша, Буров поднялся на мостки и крикнул Дану:

- Ты их не трогай, они к съемкам готовятся.

И еще раз нырнул.

В глазах Дана блеснуло что-то хищное, он с любопытством оглядел Марину. Ему явно хотелось съязвить по этому поводу, но в голову ничего не пришло, и он промолчал. Заметив Веру Богдановну, он окликнул ее:

- Вера Богдановна, что вы стоите как неродная? Нехорошо отрываться от коллектива. Солнце, воздух и вода - наши лучшие друзья. Вы согласны? Тогда пошли купаться.

Он уже стоял возле нее, брал под руку, вел, полушепотом рассказывал какие-то сомнительные анекдоты, она смущенно оглядывалась, но обрадованно шла, с облегчением расставаясь с ролью изгоя.

- Марина, ты любила меня? - внезапно вспомнил Сергей.

- Сейчас не знаю, - Марина вспыхнула, кровь прилила к щекам. Наверно, любила. Это было так давно. Теперь одной только болью связаны мы с тобой. Между нами всегда будет и наш развод, и смерть Маши.

- Знаешь, я вдруг поймал себя на мысли, что в моей душе что-то перевернулось, а, может, вообще исчезло. Словно не было этих сумбурных лет. Которые прошли без тебя, после тебя. И я понял, что люблю тебя, Сергей говорил торопливо, словно опасаясь, что забудет слова или Марина оборвет его.

- В сценарии есть похожая сцена. Репетируешь? - неожиданно для себя с издевкой произнесла Марина. В одно мгновение она от сочувствия перешла к равнодушному презрению.

- Это мой собственный сценарий, - словно не почувствовав удара, сказал Сергей. И помолчав, добавил, - а ты жестокая.

- Дошло? Отлично! Ты, вероятно, полагал, что это только твое право? Нынче жестокость настолько естественна, что мне даже странно твое удивление. А как ты жил эти годы?

- Сейчас не знаю. По-разному. Вряд ли я был счастлив. Наверное, на нашей любви окончилась светлая полоса моей судьбы.