Саур Могила

Между тем, по знаку «муллы», на террасе появились два молодых парня в тюбетейках, которые, расстелив перед гостями цветастый дастрахан, быстро его накрыли.

Там поочередно появились горячая баранина «шиш-кебаб» на шампурах, исходящий паром душистый плов с фисташками, белые лепешки, дыни с виноградом, а также чай, в двух больших фаянсовых чайниках.

– Шам хорди? – певуче вопросил у наемников старик (те недоуменно переглянулись), а потом сказал – «лотфан», делая приглашающий жест рукою.

– Окей! – поняли американцы, разбирая шампуры, и дружно заработали челюстями.

Когда изрядно подкрепившись, они тянули из пиал зеленый чай, лениво переговаривались, на пороге главного дома появились Раббани с телохранителями и хозяин, прокричавший что-то в сторону «джипа».

Тот покатил к ним, наемники с готовностью встали, поправляя амуницию, но президент отрицательно покачал головой, приказывая им остаться.

– Нам же лучше, – ухмыльнулся Залесски, провожая взглядом отъезжающую машину. – Расслабьтесь парни.

После трапезы все четверо задымили сигаретами, предложив одну сидевшему напротив мулле, но тот вежливо отказался на английском, что вызвало естественное удивление.

– Ты знаешь наш язык, старик? – открыл рот Пирсон.

– Знаю, – последовал ответ. – А еще французский и русский.

– Откуда?

– В молодости много путешествовал и тянулся к знаниям.

– Был в нашей стране? – поинтересовался Родригес.

– Да, там я закончил два курса Стенфорда.

– А откуда знаешь русский?

– С шурави11 я воевал, – огладил бороду мулла. – Когда наш президент был полевым командиром.

– Ну и какие они солдаты?

– Лучше ваших, – блеснули щелки глаз. – Американцы убивают издалека, прячась от противника в укрытиях

– Полегче, старик, – пробурчал Залесски. – Можешь нарваться на неприятность.

– Я хочу вам показать одного, – перебирая янтарь четок в руке, невозмутимо предложил мулла. – Если пожелаете.

– А почему нет? – переглянулись наемники, соглашаясь.

– В таком случае следуйте за мной, – поднялся на ноги старик, и все спустились с террасы.

Проследовав по мощеной плитняком дорожке в дальнюю часть двора, группа остановилась перед глухой дверью, мулла отодвинул кованый засов, и все оказались во втором, менее обширном, но с еще более высокими стенами.

У одной из них, за оградой из жердей, меланхолично жевали жвачку овцы, у другой высился глиняный тандыр, в котором две женщины в паранджах пекли хлеб, отойдя при приближении чужеземцев в сторону.

Мулла, покосившись на них, прошел в конец двора (гости за ним) и ступил на мощеную битым кирпичем площадку, в центре которой виднелась металлическая решетка. На ее кованых петлях висел замок, а сбоку стояла прислоненная к стене лестница.

– Взгляните вниз, – предложил старик. – Вам будет интересно.

Гости обступили люк и наклонились.

В лившихся сверху лучах солнца, рассеивающих полумрак, на дне бетонного колодца сидел мужчина с перевязанной тряпкой головой, в обрывках полевой формы.

При звуках голоса муллы он поднял давно небритое лицо и злобно блеснул глазами.

– Этот кафир советский капитан, – сказал старик, обращаясь к американцам. – Захвачен нами в бою, когда шурави выводили свои войска из Афганистана.

Его и еще троих таких же, мы использовали для работы на полях. В качестве сборщиков мака. Но три дня назад шурави сбежали, убив двух надсмотрщиков и захватив оружие. Всех друзей неверного (кивнул на капитана) мы отправили к аллаху, его же снова пленили.

– И что теперь с русским будет? – разглядывая пленника, спросил Блад, а Родригес с Пирсоном выжидательно уставились на слугу Аллаха.

– Как храброму воину, мы предложили ему принять ислам. Он отказался. За что завтра будет забит камнями.

– Я бы с удовольствием на это взглянул, – растянул в улыбке губы Залесски. – Не люблю раша12.

Спустя еще пару часов (наемники прикорнули на террасе, воспользовавшись имевшимися там подушками), президент с хозяином вернулись, и гости отбыли на вертолете в Кабул. Тихо и без приключений.

А когда после ужина все четверо, прихлебывая пиво из банок, сражались в номере в покер, Блад поинтересовался у Залесски, за что тот не любит русских.

– Они бешеные звери, – отложил карты в сторону майор. – Расскажу вам одну историю.

В середине восьмидесятых я был в группе военных инструкторов в Пакистане, где под Пешаваром, в кишлаке Бадабер, мы готовили боевиков – моджахедов для заброски в Афганистан.

Там же, помимо учебного центра с полигоном, казармами и складами оружия, располагался лагерь, где вместе с пленными афганцами содержались и русские, полтора десятка человек из так называемого «ограниченного контингента». В основном офицеры и сержанты.

С последними мы плотно работали, пытаясь обратить в ислам и заставить воевать на стороне талибов.

Но в один из вечеров, когда охрана лагеря на плацу совершая намаз, молилась своему Аллаху, они бесшумно сняли часовых, освободили аскеров и, захватив склад с оружием, а к нему артиллерийскую установку, попытались прорваться в горы.