Саур Могила

Когда внук рассказал деду о своем членстве в организации и этой самой цели, Деркач перекрестился на икону и, сказав «настав наш час!», пожелал научить его практике.

Ибо за словом всегда следует дело.

А для того поведал свое героическое прошлое. От которого у будущего журналиста захватило дух. Так было интересно.

Васыль узнал о боевых группах УПА, формах и методах их деятельности, способах тайной связи и работы с населением, а также некоторых операциях.

Две из них потрясли еще нестойкого гуманитария.

В одной, славный дидусь носивший тогда псевдо «Сыч» та его сподвижники, захватили в прикрпатском селе председателя сильрады6. И в назидание селянам которым он предлагал вступить в колхоз, принародно распилили напополам, двуручной пилою.

В другой, напав на группу фронтовиков, следующих домой по лесной дороге, они троих убили, а четвертого – офицера, захватили в плен и живым сварили в котле. Во время победного застолья на хуторе.

– Стойкий попався комуняка, – завершив рассказ, скривил рот дед Андрий. – Так и нэ запросыв пощады.

А увидев расширенные глаза внука, наклонился к нему, прошипев. – Наша влада повынна буты страшною! Запамъятай. Так вчив батько Стэпан Бандэра.

И вот теперь, на очередных каникулах, внук вместе с дедом ехал учиться владеть оружием, которое у «Сыча» было припрятано в старом схроне.

Оставив позади Ровно, мотоцикл выехал на дорогу к Дубровице и прибавил скорость.

На полпути он свернул в обширный, теряющийся за горизонтом лесной массив, перемежающийся поросшими кустарниками холмами, на отдельных из которых виднелись руины старых, времен княжества Литовского замков, съехал в зеленую долину, по дну которой прыгала по камням неширокая речка, и покатил вдоль берега.

– Ось тут и станэмо, – подрулили старый Деркач к группе раскидистых берез у глинистой осыпи, после чего заглушил двигатель.

В ушах возник шум воды и стук дятла в глубине леса.

– Красивые здесь места! – сойдя на траву и разминая затекшие ноги, оглядел ландшафт внук. – Былинные.

– Эгэ ж, – ответил дед, извлекая из багажника вещмешок. – Колысь усэ цэ (обвел пространство рукою) налэжало пану Потоцькому.

– Великий был князь, – с чувством изрек Васыль. – Не раз дрался с московитами.

– А тэпэр наш черед, – передал внуку рюкзак дед. – Ходимо зи мною.

Спустя час, идя по известным лишь старшему Деркачу приметам, оба оказались на поросшей соснами возвышенности, с остатками крепостной стены и полуразрушенной башней.

Чуть пригнувшись, старик вошел в ее темный, затянутый диким хмелем пролом и включил прихваченный с собой фонарик.

Луч света выхватил из мрака груду битых камней, а за ней мрачный ход каземата.

Осторожно ступая, оба спустились по остаткам ступеней вниз, и Андрий ткнул пальцем в один из его углов, – копай Васыльку.

– Понял, – бормотнул внук, извлек из рюкзака складную лопатку, прошел туда, присел и отгреб из-под ног слой песка, под которым оказалась потемневшая от времени дубовая ляда.

Схватившись за ржавое кольцо, он потянул вверх – открылся темный зев, откуда потянуло затхлостью. Оба поочередно исчезли в нем, а потом дед, пошарив у лестницы, зажег спичкой стоящую рядом плошку.

Потрескивающий огонек выхватил из тьмы что-то подобное складу.

У одной из боковых, с осыпавшейся штукатуркой стен, зеленели несколько плоских с готическими надписями ящиков, у другой стояли две железных бочки проштампованных имперскими орлами, рядом – почти сгнившие мешки с россыпью толовых шашек.

В торце высился деревянный стеллаж, с многочисленными жестяными коробками.

– Цэ у нас був пунк боепитания, – глухо сказал дед, распахивая крышку одного из ящиков.

Там, в ячейках, матово отсвечивал ряд винтовок.

– Останний раз я тут був прошлою вэсною, – взял одну в руки дед, ловко передернув затвором. – Змазав (спустил курок – тот звонко щелкнул). – Уси готови до бою.

– И сколько тут? – опасливо принял от него оружие внук.

– Сорок, – последовал ответ. – А на стэлажи цинки з патронами.

– А в мешках что? Мыло? – поинтересовался Васыль, возвращая винтовку на место.

– Кхе-кхе-кхе, – хрипло рассмеялся ветеран ОУН. – То выбухивка, хлопчэ. А у бочках – газолин, то-есть горючее.

Усэ цэ, – обвел взглядом схрон, – я бэриг до свитлого часу. И тэпэр, чую, вин нэ за горами. Розпадаеться клятый эсэсэсэр. З комунякамы та жидамы.

– Ты прав, диду, кивнул – Васыль. – У нас в организации все так считают.

Затем старый Деркач прошел к неприметной нише в одной из стен и достал оттуда промасленный сверток. Развернул – в нем лежал пистолет с двумя запасными обоймами.

– Парабел, – продемонстрировал его Васылю. – Гэрманськый. Спочатку навчу тэбэ стрилять з нього, а потим з гвынтивкы.

– А тут есть где? – завертел головой внук.

– Нэ тут, – запихав в карман пистолет и обоймы дед. – Для цього у мэнэ е мисцэ.

После этого, закрыв ящик с винтовками и погасив плошку, они поднялись наверх, опустили и замаскировали ляду, после чего вышли на дневной свет.

– А зараз пидэмо он туды, – указал дед рукою в сторону едва доносившегося шума.

Пройдя меж красноватых стволов сосен, пара направилась через кусты терновника в сторону реки.