Save Man

Воронов уперся ногами так, чтобы можно было раскачивать тело из стороны в сторону, и напряг все свои силы. Буквально с третьей попытки ему удалось раскачаться настолько, что стул вместе с ним перевернулся на бок. Врезаясь плечом в бетонный пол, Сергей услышал хруст. Мысленно попросив Господа, чтобы это хрустнули не его кости, которых он до сих пор не чувствовал, Воронов попытался пошевелиться. Поза теперь была не такой удобной, но зато у рук появилось явное пространство для маневра ‒ какая-то из ножек злополучного стула все же не выдержала падения и начала шататься. Развивая свой успех, Сергей начал раскачивать руками подающуюся деталь и уже через пять минут выломал ее с корнем. Рукам стало ощутимо свободнее. Теперь можно было доламывать стул из более выгодной позиции, чем и занялся Сергей. Через пятнадцать минут, вспотев и с трудом преодолевая дурноту от головной боли, он все же высвободился из петель веревки и встал на ноги, потирая стертые в кровь кисти. Стянув с головы вонючий мешок, Воронов огляделся. Он находился в маленькой комнатке подвала. Как он и предполагал, под потолком было небольшое окно, служившее единственным источником света. Дверь в комнату была заперта. Воронов простучал ее и понял, что такую дверь даже он не сможет вынести с плеча.

Но выносить ничего не пришлось. Буквально через десять минут после освобождения мимо окна пронеслась машина, со скрипом затормозив где-то поодаль. Воронов слышал, как захлопали двери. Для его слуха эти звуки ‒ почти что симфония. Он знал, что это приехали за ним, и почти наверняка знал, кто именно. За дверью послышались голоса, топот. Люди, издававшие эти звуки, не знали, где находится то, что они ищут, а потому методично прочесывали весь подвал. Воронов решил облегчить парням жизнь.

– Сидоров, это ты там шаришься?

– Так, парни, тихо! – скомандовал знакомый голос за дверью. – Воронов, ты живой?

– Живее всех живых! – радостно заорал Сергей, указывая на свое точное месторасположение.

Дверь потрясли, но она не поддалась.

– Отойди, – скомандовал все тот же голос, – сейчас ломать будем. Давай, ребята!

Воронов отошел в сторону, и уже через минуту, звонко треща, массивная деревянная дверь распахнулась.

Бодрая «Волга» везла старых друзей по набережной Москвы-реки. Воронов рассказывал всё, что удалось узнать за время, что он провёл с Щегловым. Капитан Сидоров внимательно слушал и лишь изредка прерывал собеседника уточняющими вопросами.

– Это очень наглые, но в то же время очень аккуратные сукины дети! – резюмировал он. – Знают, что за тебя по шапке получат, поэтому оставили в живых, почти не тронули. А вот Щеглов им мешать стал, они его теперь прятать будут. Не отпустят, пока не доделают начатое.

– А чего им терять-то теперь? – Воронов приложился к фляге с коньяком, который ему выдал капитан для поправки здоровья. – Они теперь знают, что мы за ними охотимся, и знают, что у нас ничего на них нет. Парня они закроют до поры до времени, даже убивать не станут, зачем лишнее на душу брать. Подержат денек-другой, свои дела обтяпают и под корягу, а дальше хоть трава не расти.

– Будет труп! – задумчиво потянул Сидоров. ‒ Точно будет.

– Ты про клиентов?

– Да вот они-то, скорее всего, больше и не будут прыгать. Спугнули мы их. Слишком уж большой наглостью будет остальных грохать.

– А как же тот, что уже погиб? – поинтересовался Воронов.

– Этот самый жирный был, с его квартиры они немало денег получат.

– Так о каком тогда ты трупе еще говоришь?

Сидоров взглянул на Сергея. Машина остановилась у какого-то подъезда.

– Сам подумай. Как мы их за жопу взять можем?

– Ну, только если докажем их причастность ко всем этим смертям, – ответил Воронов.

– Правильно, а как мы это сделаем?

– Если будет свидетель, – уже тише проговорил Воронов и слегка напрягся.

– От свидетелей они избавляться будут. То есть от тех, кто в курсе того, как именно они принуждают свои жертвы самостоятельно под поезд прыгать. Какую ты там версию выдвигал?

– Гипноз, – хриплым голосом проговорил Воронов, упуская ход мыслей. В его голове родилась новая тревога, но она еще не оформилась в уверенность. Необходимо было поднять связи и кое-что проверить.

– Да, ты про гипноз что-то заливал. Тогда я тебе не поверил, но теперь эта догадка не кажется мне каким-то фантастическим вариантом.

– Почему не кажется?

– Как только стало известно, что намечается заварушка, я ребят к профессору Филюшкину отправил. Ты же на него грешил-то?

– Так, и что?

– И то, нет профессора. Жена в слезах. Говорит, звонил последний раз два дня назад, мол, выхожу с работы, скоро буду, но так и не пришел. По всем знакомым пробежала, все больницы обзвонила, все морги ‒ нет его, и всё тут. Пропал профессор. Подала сегодня в розыск.

– Думаешь, его того? – с подозрением спросил Воронов.

– А что? Все сходится! – воскликнул Сидоров. – Филюшкин для них рябчиков этих приготовил, а они рубанут денег и сольют фирму. А самого Филюшкина, как единственного, кто мог бы дать показания, ‒ в расход!

– Да, и в сухом остатке куча трупов, ни одного заявления и чистой прибыли на несколько десятков миллионов.