Save Man

Находится ли он в доме один, наверняка Данила не знал. Но, на всякий случай, разработал два варианта действий. Если его всё же кто-то остался охранять, то задуманное неизбежно привлечет внимание его надзирателей. Им придётся открыть дверь, и тогда парень планировал неистово атаковать своих обидчиков. Благо, в таком состоянии терять ему было нечего, и всю ярость, копившуюся в его сердце в течение последних недель, он собирался обрушить на того или на тех, кто откроет дверь. Был и другой план, еще более рискованный. Если в доме Данила окажется один, то на выручку уже никто не придет. Тогда он планировал поджечь дверь и попытаться не угореть от дыма до того момента, когда она покажется ему достаточно прогоревшей, для того чтобы ее сломать. В любом случае, сидеть и ждать голодной смерти парню казалось еще большим безумством, чем то, что он задумал.

Стиснув зубы, он решил действовать. Нащупав в темноте два провода, он аккуратно поднес их к импровизированному факелу. Оставалось надеяться на то, что дом не обесточен. Еще с минуту он собирался с духом, и, набрав в грудь побольше воздуха, медленно поднес один провод к другому. Яркая вспышка озарила комнату, ослепив парня на какое-то время ‒ ему ведь и в голову не пришло закрыть глаза. Током его не ударило, но всё же испугался он изрядно. Запахло гарью и паленой проводкой. Зайчики в глазах мешали ему сориентироваться, и об успехе проделанной им работы он не был способен судить не меньше минуты. Зрение, наконец, восстановилось, и парень начал лихорадочно озираться вокруг. Вокруг опять стало темно, но в самом углу комнаты он обнаружил едва тлеющий кусок ткани, который и пытался поджечь минутой ранее. Он бережно поднял сверток, на котором тлели последние несколько искр. Чуть дыша, он поднес их к губам и начал аккуратно раздувать свою последнюю надежду. Пара искр от этих действий потухли окончательно, оставив после себя только едкий дым, но последний очаг тления начал вдруг разгораться. Данила тихонько дул на искрящуюся ткань и, к своему ликованию, через несколько секунд смог раздуть первые робкие язычки пламени. Ткань нехотя занялась, коптя и потрескивая, и уже через минуту в руках у Данилы плясал достаточно бодрый живой огонек. Данила кинулся к запертой двери и аккуратно расположил горящий сверток таким образом, чтобы пламя поддерживалось само по себе. В комнате стало заметно светлее, и Данила, не теряя времени, бросился к матрасу. Оторвав от него еще несколько достаточно сухих кусков, способных загореться, он вновь подбежал к двери, которая уже изрядно закоптилась. Подкинув нового топлива в импровизированный костерок, он стал наблюдать. Пламя робко лизало массивную дверь, медленно перекидываясь на хлипенький косяк. Оценив интенсивность огня, как недостаточную, Данила попытался вырвать наличник. Тот поддался слишком легко и, как только Данила поджег его, он понял, почему ‒ наличник оказался пластиковым. Огонь с большой охотой перекинулся на пластиковую плоть наличника и разгорелся с новой силой. Комнату тут же наполнил едкий черный дым, дыхание Данилы сразу перехватило, он интенсивно закашлял, глаза стало резать, но включать обратную было уже поздно. Оторвав оставшиеся по периметру двери наличники, он разломал их и принялся подбрасывать в огонь. Наконец занялась и массивная деревянная дверь. Огонь уже доходил до ее середины и больше не нуждался в дополнительной подпитке извне. Кашляя и задыхаясь от дыма, Данила отполз к ставням и прильнул к ним ртом, жадно глотая свежий воздух. Через щель стало тянуть гораздо ощутимее, должно быть, огонь поднял температуру в комнате и стал всасывать все новые порции воздуха снаружи. Через несколько минут дверь была полностью объята сильным пламенем. Огонь уже плясал под потолком, ярко озаряя импровизированную камеру заточения. Воздуха для дыхания катастрофически не хватало, и Данила потратил последние силы на то, чтобы оторвать от матраса несколько влажных лоскутов. Он обернул ими голову и вновь прильнул к окну. Пожар все разрастался и уже начал перекидываться на деревянный потолок. Жар от дальней стены комнаты начинал обжигать руки и лицо Даниле, и парень не на шутку перепугался. Такого эффекта он не ожидал, рассчитывая лишь на локальное возгорание двери.

По ощущениям, прошла целая вечность, хотя на самом деле Данила понимал, что находится в огненной ловушке не более десяти минут. Из-за едкого дыма в комнате уже ничего не было видно. Густые грязно-черные клубы заволокли все видимое пространство, и сквозь них парень безнадежно наблюдал, как огонь, набирая мощь, подкрадывается к нему все ближе. Объятый пламенем потолок уже казался раскаленным настолько, что Даниле пришлось оторваться от спасительной щели ставень и лечь на пол, где практически нечем было дышать.