Save me (Be my freedom) (СИ)

- ПУ-У-У-У-У-У-У-У-Уска-а-а-ай по-о-о-оги-ибну я-я-я-я, но-о пре-е-ежде-е-е-е я в охрени-ите-ельно-о-о-ой на-аде-ежде-е-е-е Сокджи-на жертв к се-бе зову-у – не по-здо-ро-вит-ся е-му-у-у! (на мотив ариетты Татьяны из оперы “Евгений Онегин” П. Чайковского) – положив плавник на сердце, с надрывом трагично запела рыба.

Тут Джин перестал скакать на одной ноге, ноя от боли, и увидел, как оживают вокруг него все пищевые продукты, которые он собирался пустить на завтрак: редька с оторванной ботвой, сплёвывающий воду шпинат, озлобленные креветки со сдёрнутой с них кожей, капуста, истекающая маринадом..

- В груди мое-е-е-ей пылает жажда ме-ести-и! Джи-и-ин-хён в лазанье-е! Джи-и-ин-хён в лаза-анье-е – вот мои мечты-ы! (на мотив второй арии Царицы Ночи из оперы “Волшебная флейта” В. Моцарта) – надвигалась на молодого человека еда, размахивая штопорами и прикрываясь крышками от джема.

- А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!! – не своим голосом истошно заголосил Сокджин и прикрыл лицо юбкой фартука, забыв, что под этой единственной деталью его одежды ничего нет.

- А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!! – дурным голосом вторили ему продукты, побросав орудия кровавой пищевой мести и разбежавшись по окопам из муки, панировочных сухарей и пряностей, когда увидели увесистый кабачок цуккини у него между ног..

- Грёбаный карась! – вскрикнул Джин, резко проснувшись и перегруппировавшись в положение сидя на кровати, затем в испуге заглянул под своё одеяло, чтобы проверить, всё ли на месте и не заросло ли оно кабачками.

- И тебе доброе утречко, млять, – сонно прохрипел неподалёку лежащий Юнги, стащив с головы подушку, которой тщетно прикрывал ухо, чтобы изолировать себя от посторонних шумов.

- Слышишь? – настороженно прислушался Джин к тишине, не обращая внимания на сарказм соседа по комнате и всё ещё учащённо дыша после кошмарного сна. – Что это за вопли?

- В душе не имею. Может, кому-то хрен прищемило? – раздражённо съязвил Юнги и попробовал улечься более звукоизоляционно, положив на ухо подушку и накинув на голову одеяло.

- Хосоку? – предположил нахмурившийся Сокджин.

- Не похоже. У него высокие ноты не так мозгодробительно звучат, – оценив всю ущербность своей постельной конструкции, скинул с головы подушку с одеялом Юн, когда понял, что прекрасно расслышал Джина.

- Давно орёт? – протирая глаза ото сна, поинтересовался старший.

- Полчаса, – поднялся с кровати порядком измотанный утренним шумом Юнги и обул тапки.

- Айщщщ! И ты не пошёл проверить, кого там пытают? – изумился Джин. – По твоей милости, меня во сне чуть поющие классические арии овощи не расчленили!

- Мне было лень, – устало взглянул на него Шуга. – А теперь я вышел из постели и из себя. И если там никому ничего не прищемило, то я, млять, сейчас прищемлю ему это своими руками.

- Я с тобой, – тоже встал с кровати хён, обулся и, пошатываясь, поплёлся за воинственно настроенным вялым от недосыпа Шугой.

Не успели они пройти и половину пути до источника приближающегося в геометрической прогрессии раздирающего душу на мельчайшие клочья воя, как из комнат в коридор поочерёдно высыпали остальные ранние пташки.

- Айщщщщщ! Да кого ж там тупым ножом уже полчаса никак не распилят-то, блин? – вытянул вперёд руки Хосок и наугад зашлёпал тапками по направлению к усиливающемуся с каждым шагом пронзительному звуку, продолжая спать на ходу.

- Шесть утра.. Даже мой будильник не знает такой цифры.. – еле шевеля губами пробормотал ответственный трудяжка Чимин, на пару миллиметров приподняв веки и разворачивая за плечи дрыхнущего Чонгука, выползшего из своей комнаты и чуть не прошлёпавшего мимо ребят в другую сторону.

- Так. Стройсь на перекличку, – громогласно остановил их Сокджин, и беспорядочная, погружённая в дремоту масса как по команде с закрытыми глазами построилась вдоль стены по росту “лесенкой дурачков”. – Самый красивый и почти самый высокий – то есть, я, – здесь. Халк, Бутелла, Рафинад и Короткий метр – здесь..

- Хён, ты, никак, на днях приобрёл бессрочный абонемент в травматологию? – леденящим душу Сокджина хриплым голосом спросил Чимин, приоткрыв один глаз.

- Так. Не отвлекаемся, – замял тему Джин и продолжил практиковать свою собственную дедуктивную методику. – Не хватает Самца и Разрушителя. Шуга – фас!

- У тебя и в морге скидка что ли? – сунув руки в карманы пижамных штанов, оттолкнулся от стены ухмыльнувшийся Юнги и направился в комнату отсутствующих на перекличке подозреваемых.

Остальные гуськом поволоклись за ним и Джином.

- Где? – не подлежащим лишним вопросам тоном поинтересовался Юнги у зарывшегося в игрушки и постельное бельё Тэхёна, и тот без зазрения совести показал пальцем всей честной криминальной бантановской группировке в сторону ванной.

Все снова двинулись вслед за Шугой и старшим хёном к злополучной двери, за которой в этот эпичный момент раздавалась та финальная часть песни “I will always love you” Уитни Хьюстон, где мелодия достигает своей обертоновой вершины.