Савитри. Легенда и символ

И опасность несла острый и сладкий вкус радости;

Каждое событие глубоким переживанием было.

Там были высокие встречи, беседы эпические,

Туда приходили советы, излагаемые небесною речью,

И медовые мольбы с уст оккультных слетали,

Чтоб помочь сердцу уступить зову восторга,

И сладкие искушения крались из царств красоты

И экстазы внезапные из мира блаженства.

Это был регион восторга и чуда.

Все сейчас его ясновидческий слух мог воспринять;

Контакт, трепещущий от могучих неизвестных вещей.

Пробужденное к неземным новым близостям,

Касание отвечало бесконечностям тонким

И с серебряным криком ворот открывающихся

Молнии зрения в незримое прыгали.

Его сознание и зрение постоянно росли;

Они открывали больший простор, более высокий полет;

Он пересекал границу, проведенную для правления Материи,

И миновал зону, где мысль жизнь заменяет.

Из этого мира знаков внезапно он вышел

В себя молчаливого, где мира не было,

И глядел по ту сторону в безымянную ширь.

Эти символические фигуры теряли свое право на жизнь,

Все приметы отброшены, которые может узнать наше чувство:

Там сердце больше не билось на касание тела,

Там глаза больше не смотрели на красоты форму.

В прозрачных и редких интервалах безмолвия,

В регион, где нет знаков, он мог воспарить,

Наполненный глубоким содержимым бесформенного,

Где мир был в единственное существо поглощен

И все было светом идентичности ведомо,

И Дух был своей самоочевидностью собственной.

Взгляд Всевышнего смотрел через глаза человеческие

И видел все вещи и создания как себя

И знал всякую мысль и всякое слово как свой собственный голос.

Там единство чересчур близко для объятий и поиска,

И любовь — стремление Одного к Одному,

И красота — сладостное различие все Того же,

И единство — души множество.

Там все истины объединяются в единую Истину

И воссоединяются все идеи с Реальностью.

Там, знающая себя своей собственной неограниченной самостью,

Мудрость небесная, бессловесная и абсолютная,

Сидела уединенно в вечном Покое,

Всевидящая, неподвижная, суверенная, одна.

Там, чтобы Идею облечь, в словах не нуждается знание;

Идея, ищущая дом в безграничности,

Уставшая от своего бездомного бессмертия,

Не просит для отдыха резной сверкающей клети мысли,

Чьего единственного окна перспектива стесненная

Видит лишь маленькую арку широкого неба Бога.

Безграничность безграничности здесь соответствовала;

Будучи там, можно быть шире, чем мир;

Будучи там, являются своей бесконечностью собственной.

Его центр был отныне не в земном разуме;

Сила молчания видящего его члены наполнила:

Пойманный безгласным белым прозрением

В видение, превосходящее формы,

В жизнь, превосходящую жизнь,

Он приблизил сознание безмолвное, все поддерживающее.

Голос, который лишь речью мог приводить в движение разум,

Стал знанием безмолвным в душе;

Сила, которая свою истину лишь в действии чувствует,

В молчаливом всемогущем мире сейчас поселилась.

Досуг в труде миров,

Перерыв в радости и муках поисков

Напряжение Природы возвращали к покою Бога.

Широкое единодушие закончило жизни дебаты.

Война мыслей, что порождает вселенную,

Столкновение сил, превалировать бьющихся

В огромном столкновении, что звезду зажигает

Как в здании из пылинки единственной,

Колеи, что поворачивают свой немой эллипс в пространстве,

Проложенные поиском мирового желания,

Разлива Времени кипения долгие,

Мука, затачивающая ужасную силу желания,

Что будит кинетику в тупом иле земли

И персональность вырезает из грязи,

Горе, которым кормится голод Природы,

Страсть, что творит огнем боли,

Судьба, что добродетель поражением карает,

Трагедия, что разрушает долгое счастье,

Плач Любви, ссора Богов

Прекратились в истине, что живет в своем собственном свете.

Его душа стояла свободно, свидетель и царь.

Не поглощенный более галопирующих мгновений потоком,

Где разум на плоту непрерывно дрейфует,

От феномена гонимом к феномену,

Он жил в покое в нераздробленном Времени.

Как история, долго писавшаяся, но лишь ныне поставленная,

В своем настоящем он держал свое будущее и свое прошлое,

Ощущал несчетные годы в секундах

И как точки на странице видел часы.

Аспект неизвестной Реальности

Изменил смысл космической сцены.

Эта огромная материальная вселенная стала

Маленьким результатом силы громадной:

Овладевающий мгновением вечный Луч

Осветил То, что еще никогда не было сделано.

Мысль улеглась в могучем безмолвии;

Трудящийся Мыслитель утих и расширился.

Трансцендентальная Мудрость коснулась его дрожащего сердца;

Его душа могла плыть за пределы светлые мысли;

Разум не загораживал безбрежной бесконечности больше.

В пустом отступающем небе он замечал

За последним мерцанием и дрейфом исчезающих звезд

Суперсознательные царства бездвижного Мира

Где исчезает суждение и где слово немо,

И лежит Непостижимое одно, непроторенное.

Туда не приходила ни форма, ни какой-либо долетающий голос;

Там были лишь Абсолют и Безмолвие.

Из тишины этой новорожденный разум поднялся

И пробудился к истинам, невыразимым когда-то,

И появились формы, смутно значительные,

Видящая мысль, самооткрывающий голос.

Он знал источник, из которого пришел его дух:

Движение было повенчано с неподвижной Обширностью;

В Бесконечность он погрузил свои корни,