Савмак. Пенталогия (СИ)

  - Что ж, весьма разумно, - похвалил облечённый в высокий ранг царского посла купец сообразительного юношу, не посчитавшего нужным упомянуть, что поступил он так по совету своих опытных пентаконтархов, - а то на Скифской улице с раннего утра такая толчея, что мы с твоим декеархом еле выбрались! Подождите ещё пару минут - и поедем.

  Полимед проворно соскочил на землю, достал из соломы под облучком корзину с провизией и, мысленно попросив Гермеса о покровительстве и защите в пути для себя и своих спутников, оставил у подножия гермы скромное, но вполне достаточное пожертвование рядом с подношениями других путешественников, выехавших из Скифских ворот этим утром.

  Забравшись обратно на передок, Полимед, прежде чем скрыться в уютном, обложенном мягкими медвежьими и оленьими шкурами нутре кибитки, попросил Делиада, чтобы впереди скакали не больше десятка всадников, а не то он задохнётся от пыли. Согласно кивнув, юный гекатонтарх отдал соответствующее распоряжение и, тронув пятками бока нетерпеливо рывшего землю Снежка, поскакал вместе с одним из своих заместителей во главе переднего десятка. Ламах со своим десятком пристроился сразу за кибиткой, второй пентаконтарх поскакал замыкающим.

  Широкая прямая дорога, утрамбованная сотнями тележных колёс и тысячами лошадиных копыт, проезжавших и проходивших по ней каждый день в обе стороны, рассекала обширный пантикапейский некрополь, тянувшийся от западной стены города долиной небольшой речки Пантикапы на добрые десять стадий - аж до Ближней оборонительной стены. Затем дорога побежала по холмистой равнине, покрытой сжатыми ещё в середине лета полями, на которых паслись под присмотром малолетних пастушков красно-коричневые стада коров и серые отары овец, бахчами, с которых поселяне сносили к дороге и укладывали на телеги крупные полосатые арбузы и жёлтые дыни, виноградниками и садами, где мелькали с корзинами собиравшие созревшие плоды работники. Вдалеке, среди тёмной зелени разбросанных по невысоким холмам садов проглядывали яркие красные и оранжевые пятна черепичной кровли усадеб знати, а ближе к большой дороге теснились близ источников воды небольшие - на три-черыре десятка крытых соломой домов - посёлки трудившихся на земле вдалеке от расположенных на морском побережье городов селян.

  Часа через три размеренной скачки дорога привела к воротам второго оборонительного рубежа, протянувшегося с севера на юг через весь Скалистый полуостров и состоявшего из широкого рва, невысокого вала и возведённой на валу каменной зубчатой стены с далеко отстоящими друг от друга квадратными башнями. Это мощное укрепление, за которым укоренилось название "Длинная стена", служило почти непреодолимой преградой для варварских вторжений с западной стороны в густонаселённую сердцевину Боспорской державы. Возле хорошо укреплённых ворот - единственных во всей Длинной стене - расположились напротив друг друга по разные стороны дороги два больших, пристроенных к стене военных лагеря. В этих мини-крепостях, имевших по паре широких, открывавшихся на север и на юг ворот, располагался гарнизон, охранявший въездные ворота и Длинную стену по всей её длине - от Меотиды до Эвксина: одну занимали гоплиты и легковооружённые пехотинцы, набиравшиеся преимущественно из эллинской городской бедноты, другая - на южной стороне дороги - была убежищем конницы, навербованной из молодёжи меотских племён азиатского Боспора. Поскольку на пролегавшей в добром дне конного пути отсюда боспорско-скифской границе уже много лет царил мир и покой, позволяя Перисаду экономить на войске, сейчас в этих лагерях обитало всего по три-четыре сотни пеших и конных воинов - в основном, обучавшихся военному делу эфебов.

  Беспрепятственно миновав ворота (воротный сбор, который платили в царскую казну все проходившие и проезжавшие в ту или иную сторону через ворота боспорских городов, Ближней и Длинной стен, с послов, гонцов и воинов не взимался) и переброшенный через ров деревянный помост, легко убиравшийся в случае опасности, посольский поезд остановился напротив гостеприимно распахнутых ворот большого постоялого двора, где Полимеда должен был ждать другой посол - этнарх сатавков Оронтон.

  Сатавки были довольно многочисленным скифским племенем, обосновавшимся на Скалистом полуострове между рекой Бик и Длинной стеной задолго до того, как часть разбитых сарматами скифских племён, отступив из северных степей на Таврийский полуостров, создала здесь Малое Скифское царство - жалкий осколок бывшей Великой Скифии атеевых времён. Как и все покорённые боспорскими царями варварские племена, сатавки автономно управлялись своими вождями-этнархами и старшинами-скептухами. Давно приручённая и эллинизированная сатавкская знать, привыкшая к комфорту боспорских городов, не поддалась на уговоры обосновавшихся в Неаполе скифских царей вернуться на службу к своим природным владыкам, посчитав более выгодным и менее обременительным для себя оставаться и дальше в подданстве боспорских басилевсов.