Савмак. Пенталогия (СИ)

  То же самое он повторил полчаса спустя со ступеней пританея. Над агорой после лаконичного выступления Левкона повисло молчание. Не раздалось ни одного недовольного выкрика, как не было и возгласов ликования: никого не обрадовала необходимость расстаться с талантом золота и талантом серебра, но все понимали, что заплатить надо. Левкон высказал соображение, что было бы справедливо, чтобы феодосийцы распределили тяготы затребованного скифами выкупа в соответствии с достатком каждого. Тут уж площадь зашумела множеством одобрительных голосов.

  Ведущий собрание в качестве главы городской общины Хрисалиск, уже много лет из года в год переизбираемый на эту почётную должность, предложил утвердить немедленный сбор средств на выкуп хоры посредством поднятия рук. Над кожаными башлыками, войлочными пилосами и широкополыми фетровыми петасами (в тяжёлых шлемах и касках пришли немногие) взметнулся лес рук. Против чрезвычайного обложения не поднялась ни одна рука.

  Затем по согласованию с Левконом к собранию обратился номарх Лесподий. По его мнению, феодосийцы должны отблагодарить граждан восточнобоспорских городов, не побоявшихся пуститься в плавание опасным осенним Эвксином и спасших своим своевременным прибытием Феодосию от захвата варварами. Номарх предложил вознаградить каждого восточнобоспорского воина десятью драхмами, каждого пентаконтарха - двадцатью пятью, гекатонтархов и кормчих - пятьюдесятью, хилиархов и навклеров - сотней драхм каждого, а их стратега Левкона, настойчивыми стараниями которого и состоялась эта экспедиция - наградить за спасение Феодосии золотым лавровым венком. Это обойдётся феодосийцам в ещё один талант серебра, а что касается золотого венка, то его Лесподий пообещал оплатить из собственных средств.

  Хрисалиск спросил, желает ли кто из граждан выступить против предложения Лесподия. Таковых не нашлось. То здесь, то там послышались выкрики: "Надо наградить! Мы согласны!" После того, как собрание дружным поднятием рук утвердило предложение Лесподия, Левкон поблагодарил родных ему феодосийцев от имени восточнобоспорских воинов, а Хрисалиск объявил, что выплату всего вознаграждения левконовым воинам и морякам он берёт на себя. И тогда уныло-молчаливая агора взорвалась наконец радостными криками и славословиями в честь Хрисалиска, Лесподия и царевича Левкона.

  Когда ликования стихли, вперёд выступил заместитель Лесподия Фадий и сказал, что в таком случае было бы справедливо освободить Лесподия и Хрисалиска от уплаты выкупа скифам. Толпа ответила одобрительными криками: "Согласны! Освободить!" Раздвинув толпу, на ступени пританея взошёл один из граждан и, напрягая низкий простуженный голос, предложил также освободить от выплат те семьи, в которых погибли, защищая родной город, отец, муж или сын. Все его дружно поддержали и подняли руки за оба эти предложения. После этого Хрисалиск объявил, что демиурги подсчитают и доведут через уличных старост, сколько золота и серебра должен принести в пританей до конца дня каждый домовладелец, и распустил собрание.

  Сколь ни хотелось феодосийцам (и прежде всего, владельцам усадеб!) поскорее выпроводить варваров, продолжавших сотнями вырубать садовые деревья для своих костров, Хрисалиск и другие отцы города согласились с Лесподием, что необходимо сперва дождаться ответа из Пантикапея: вдруг там посчитают условия мира неприемлемыми?

  Левконов гонец вернулся из столицы на следующий день вскоре после полудня. Он привёз два запечатанных царской печатью послания: одно было адресовано царю Палаку, второе - брату Левкону. Палак велел Симаху вскрыть и прочитать в голос оба, а гонца в утешение угостить чашей неразбавленного вина. Текст на обоих свитках оказался почти одинаков: Перисад выражал свою радость и готовность помириться на оговоренных Левконом условиях.

  Вскоре после того как отпущенный Палаком гонец с двумя спутниками въехал в город и, пошатываясь от усталости и ударившего в голову вина, доложил Левкону и Лесподию о своей поездке, из Малых ворот выехали верхом с набитыми золотом и серебром седельными сумами двое хорошо известных в Скифии, в том числе и самому Палаку, купцов, сопровождаемых двумя десятками охранников. Когда все привезенные ими драгоценные вещи и монеты были тщательно проверены, взвешены и подсчитаны Дионисием в присутствии царя и его друзей, Палак с довольной улыбкой объявил, что с этой минуты у скифов с Феодосией мир, велел Кробилу налить феодосийским послам лучшего вина и выпил с ними за успешное окончание их торговой сделки. На заданный после того как все дружно осушили чаши одним из послов вопрос, когда царь выполнит свою часть сделки и покинет со своим войском феодосийскую хору, Палак, с не сходившей с влажных розовых губ благодушной улыбкой, посоветовал феодосийцам ещё немного потерпеть: сперва он должен дождаться обещанного золота и серебра от басилевса Перисада.

  - Но вы можете быть спокойны: ни одна ваша усадьба, ни виноградник, ни защитная стена теперь не пострадают, - заверил Палак.