Савойская терция

Пять лет плена и особенно последние годы, пошли ему на пользу, развеяв, в его-то 82 года, ещё остающие радужные иллюзии и избавив от тщетных желаний. Осталость только одно – Честь! До последнего вздоха служить Испании, выполнить свой Долг до конца, и надежда – умереть в бою. «Видимо, я ещё не всё сделал из того, что предначертано мне Божьей Волей, на этом свете. Будем ждать. Да».

Всё закончилось знойным летом 1571 года, когда разбрызгивая никогда не просыхающую вонючую грязь, на этой забытой Господом Богом улочке Милана, у его дома остановилась кавалькада пышно разодетых, знатных и богатых всадников.

– Ваша милость, это здесь. Вот дом Альваро де Санде.

«Может, завернул проездом, кто-то из старых друзей? Но, кто?» – его уже давно никто не посещал, окончательно списав со счётов. Опираясь на костыль, Альваро вышел на расшатанное, покосившееся крыльцо.

– Сеньор де Санде? Я дон Хуан Австрийский! Сын короля Испании и императора Священной Римской империи Карла! – молодой,[173] с багровым румянцем на бледных щеках, бастард короля Карла пронзительным, горячим взором смотрел на него. Слуги стелили под копыта коня ковёр, дабы Его Светлость не запачкал ног, но он, не выбирая места, соскочил с седла прямо в грязь.

– Мне рекомендовали вас, только с хорошей стороны, говорили, что вы отличный полководец и хорошо знаете османов! Волею короля Испании Филиппа, я назначен главнокомандующим всеми христианскими войсками в борьбе против османов! И вы, нужны мне, сеньор де Санде, нужен ваш опыт командующего войсками! И мне нужны, ваши советы!

Сердце, оглушительными толчками забилось в груди, запершило в горле, на глаза наворачивались слёзы. Альваро отбросил костыль, выпрямился и приосанился.

– Я весь…я всегда…к услугам Вашего Высочества! Верой и правдой! Благодарю, за оказанную честь! – трудно было справиться с волнением, но Альваро сумел совладать с ним.

Слуги уже, разгружая телеги, прямо на огороде, среди капустных грядок и стеблей чеснока разбивали навес, ставили стол, стулья, специальное кресло с балдахином для Его Светлости.

Альваро немного слышал о Хуане Австрийском. Этот бастард, воспитанный при дворе, тяготился своим положением, никогда не сидел на месте, всегда куда-то бежал и рвался. Он уже успел отличиться, командуя флотом против североафриканских пиратов, быстро и наголову разгромил восставших морисков, и вот теперь, рвался на войну с османами. Из разговора, Альваро узнал, что 25 мая, по инициативе папы римского Пия V, в соборе Святого Петра, была создана Священная лига христианских государств. В неё вошли – само папство, Венецианская республика, Мальтийский орден, и подвластные Испании итальянские государства – Савойское герцогство, Генуэзская республика, Великое герцогство Тосканское и Пармское герцогство.

– Ведь это мой прямой долг, продолжать дело моего отца! – всегда, к месту или не к месту, дон Хуан выпячивал и подчёркивал, что он не безродный бастард, что он сын короля и императора Карла, что он Габсбург!

– И я счестью пронесу крест Христа, против полумесяца!

Король Испании Филипп II, пока показывал вид, что всячески поддерживает своего единокровного брата, что они одна семья, пока терпел его заносчивость и амбиции.

Его Светлость не стал долго задерживаться, и выпив чашечку модного, завезённого из Нового Света горячего чоколата, съев пару сахаренных минадалин, засобирался в путь, сказав напоследок:

– Я жду вас, сеньор де Санде в Мессине! Вместе, мы победим! Мы разгромим османов!

Он оставил Альваро де Санде полтора десятка слуг, сплошь знатных кабальеро, для свиты. После прощания, они вольготно расположились, вознамерившись продолжить пир и повеселиться, но Альваро де Санде удивил их.

– Нет времени рассиживаться, господа. Торопитесь, собирайтесь, мы уезжаем. Его Светлость наверняка задержиться в Милане у губернатора, в риме у папы и в Неаполе у вице-короля. А нам надо, как можно скорее добраться до Мессины, осмотреть войска, озаботиться комлектованием и снабжением. Ну, чего расселись? Встать! Бегом собираться!

Подзабытые, властные нотки маэстро-дель-кампо, заставили свиту вскочить и кинуться выполнять приказания.

Они затащили в дом несколько сундуков с нарядами и костюмами, тюки с доспехами и оружием, но Альваро отверг сей дар Хуана Австрийского, открыл заскрипевшую дверцу шкафа и достал свой старый, изъеденный молью камзол. Вслед за ней кожаную курту без рукавов, полинявшую красную перевязь маэстро-дель-кампо, купленный в Константинополе меч, который был с ним на Мальте.

– Вишь, как оно. Снова мы с тобой вместе… Теперь мы отплатить османам, за всё! На Мальте дали им попробовать твоего острия, и теперь вот…

Но клинок, заржавев, не выходил из ножен.

– Эй, ты! Быстро снеси меч в лавку оружейника за углом, пусть почистит и наточит. А вот это всё, – Альваро кивнул в сторону сундуков и тюков, – отнесите в монастырь Санта-Мария Гареньяно, передайте настоятелю падре Лоренцо, скажите, что от меня. Пусть продаст всё это барахло, а деньги употребить на нужды госпиталя.