Савва Мамонтов

Летом же волной накатило на Абрамцево новое увлечение. Поленов затеял создать хор, пошли спевки, вещи брали сразу трудные, Савва Иванович, может, и в пику солидным хористам, из одних детей устроил оркестр мандолинистов. Концерты — благо тепло — устраивали на берегу Вори, состязались с лягушками.

Но если есть хор, есть оркестр, то почему бы не поставить… оперу. Событие предстояло замечательное — свадьба Володи Якунчикова и Маши Мамонтовой. Вот им и подарок.

23 августа в честь молодоженов в Абрамцеве состоялось театральное действо. Была представлена романтическая поэма Жуковского «Камоэнс» о благородном полуслепом поэте — португальце, его роль сыграл вдохновенный Поленов, а роль юноши Васко Квеведо — его невеста Наталья Васильевна. Костюм у нее был чудо! Вася сочинил. Вторым номером — пьеса Саввы Ивановича Мамонтова «Веди и Мыслете», в которой роль Репина исполнял Репин, Поленова — Поленов, Васнецова — Васнецов и Неврева — Неврев. И, наконец, — опера! Третий акт «Фауста». Декорацию, сад Маргариты, шпили немецкого городка написал Василий Дмитриевич. Мефистофеля пел Савва Иванович, Фауста — Спиро, на роль Маргариты пригласили профессиональную певицу С. Н. Вентцель, сестру Н. Н. Вентцеля. Мандолинистам Гуно оказался не по силам, пели под аккомпанемент фортепиано, за которым сидел профессор Московской консерватории В. Ф. Фитценгаген.

Гостей было много, прием восторженный. Вспомнили, что 24 марта государь отменил государственную монополию на зрелищные предприятия.

— Савва Иванович, вам и карты в руки, — предложил кто-то из доброжелателей. — Императорскую оперу тошно слушать.

— Театр — это прорва! — не согласился Савва Иванович. — Рискнуть было бы можно, но для кого стараться? Наша публика свое не любит, всякий частный театр прогорит в считанные месяцы. Вот любительские спектакли — по нашим силам, по нашим деньгам, по нашей претензии.

Заканчивалось еще одно счастливое лето Абрамцева. Репины уже складывали вещи, квартира в Петербурге была снята заранее.

В самом конце августа Илья Ефимович написал портрет Васнецова. Сказал, закончив:

— Великих пишем, а сами ведь тоже с усами! Да не оставит нас Бог, а мы, чтоб Его не гневить, верны будем себе и своему дару.

1882 год для Саввы Ивановича и для всего клана Мамонтовых особо памятный. Завершилось строительство Донецкой каменноугольной железной дороги. Связав Донбасс с Мариупольским портом, дорога эта двинула промышленность на юг страны.

Петр Антонович Спиро подарил Савве Справочник купеческого общества за 1873 год. Справочник сообщал: «Мамонтов Савва Иванович, 31 год, купец I гильдии, потомственный почетный гражданин, в купечестве с 66 года. Жительствует в Сретенской части в приходе церкви Святого Панкратия у Сухаревой башни на Садовой улице в собственном доме. Торгует лесом. Состоит выборным от Московского купечества с 1869 года».

Савва Иванович сиял.

— Лесом мы и теперь приторговываем. Дом, правда, расстроился, было пятнадцать комнат, стало тридцать. Гласный Городской думы, действительный член Общества любителей коммерческих знаний, директор Правлений, попечитель того и сего, а слава — отцу моему! — подошел к бюсту Ивана Федоровича и поклонился. — Батюшка с деньгами расставаться очень не любил, но в Троицкую дорогу не побоялся вложить большую часть нажитого — 460 тысяч рубликов. И победил! Уже в 65-м году, когда дорога заработала с полной нагрузкой, прибыль составила 476 тысяч. Я эти цифры всегда в голове имею, господа!

13

С. И. Мамонтов не уставал удивлять московских обывателей. Всякое видели от своих богачей, но тут что-то особенное: и железные дороги строит, и театральные представления выдает, и художников привечает.

А дело творится огромное, миллионы прокручиваются страшные. И все-то у него ладится. Тут нельзя не призадуматься: художников приваживает к себе безымянных, а они оказываются Васнецовыми, Поленовыми, а сам Савва Иванович — провидцем и знатоком отменным… Разгляди-ка в гадком утенке лебедя!

Заканчивая погодовую летопись мамонтовской жизни, не обойдем все же главных событий 1883 года. Начался год постановкой «Алой розы». Этот спектакль не был особо выдающимся. Ставился он так же наспех, как и все прочие театральные творения Саввы Ивановича.

Воспользуемся снова свидетельством Константина Сергеевича Станиславского, участника большинства фестивалей на Садово-Спасской.