Савва Сторожевский

— И Москва-река наша там, и ещё малая речка, “Разварня” зовётся, раков в ней монахи лучинкой с расщепом ловят. Ох, высокое место, всё видать! А леса-то, леса!., а зво-он ка-а-кой!.. из одного серебра тот колокол, и город с того зовётся — Звени-Город. Служение было благолепное, и трапеза изобильная. Ушицу из лещиков на Петров день ставили, и киселёк молошный, и каша белая, и груздочки солёные с чёрной кашей, и земляники по блюдечку, девушки нанесли с порубок. А настоятель признал меня, что купеческого я роду, племянничек Сергей Иванычу — дяденьке, позвал к себе в покои, чайком попотчевал с сотовым медком летошним, и орешками в медку потчевал».

Шмелев — неповторим. Нет, не будет уже такого языка в русской литературе! Нет уже и его «носителей», каким он был из числа первых.

Да будет ли и сам язык?..

Государева дорога: по Рублёвке — от Москвы до Звенигорода

Дорога оттуда в Москву есть

самая приятная для глаз.

Н. М. Карамзин

Прав был историк Карамзин, писавший об этих местах. А теперь приведём его слова полностью: «Нигде не видал я такого богатства растений; цветы, травы и деревья исполнены какой-то особенной силы и свежести; липы и дубы прекрасны; дорога оттуда в Москву есть самая приятная для глаз, гориста — но какие виды!»

Историк был прав, но для своего времени.

Многое меняется, как меняется и сама дорога, которую не случайно называли «государевой». Звенигородский тракт (так этот путь величали в старые времена) приводил прямо в царский дворец, построенный непосредственно в монастыре. Да и по дороге ещё встречались несколько дворцовых теремов, красоты которых были в разное время воспеты иностранными послами.

Теперь это — «Рублёвка». С её ресторанами, бутиками и стеклянными павильонами. С джипами и лимузинами, с «мигалками» и милицейскими жезлами. Со смесью всех видов архитектуры, с мешаниной богатых коттеджей и заборов разной величины, домов-крепостей «покруче» Кремля князя Юрия Звенигородского и всё ещё остающихся тут и там бедных, деревянных, полуразвалившихся сельских построек.

И всё равно дорога из Звенигорода до Москвы всегда незабываема, сколько по ней не проезжай. Даже если каждый день, даже если в пробках. Тот, кто не радуется такой красоте — разучился радоваться жизни. Тогда лучше не жить в России. Ибо Звенигородский путь — это истинный русский путь со всеми свойственными ему красотами, перепадами, извилинами и великолепием в самом его конце. Со всем его прошлым и настоящим. Проедемся по нему, хотя бы виртуально?

В Москве ещё чудом сохранилось название — Звенигородское шоссе, хотя оно уже фактически перестало быть таковым. Если следовать по нему, то в Звенигород не попадёшь, вернее, из Москвы не выедешь — упрёшься в тупик. Но мы попробуем восстановить старый маршрут.

Из Кремля — к Москве-реке в районе Белого Дома. Затем вдоль берега мимо Филей вплоть до, так называемой Карамышевской набережной. Постройки и промышленная зона советского периода до сих пор мешают осуществить это напрямую. Да и виды тут, включая небольшую пересыльную тюрьму, не очень.

Но у Мнёвников панорама меняется. Мы приближаемся к селу Хорошёву. Ещё в недавнее время эти места считались заповедными. Вот так описывает те времена историк Забелин: «Должно вообще заметить, что старинные Можайские и Звенигородские дороги Звенигородский тракт проходил через село Хорошёво, а далее часть его мимо Троицкого-Лыково, пролегавшей из Москвы как раз по кунцевской земле среди старых густых лесов. Славились в то время изобилием всякого лесного зверя, волков, медведей, лисиц и зайцев. Большая часть ближайшей к Кунцеву местности с Хорошёвскими лугами искони принадлежала дворцовым волостям и была со своими лесами заповедною стороною, охраняемою собственно для царских охот, звериной и птичей... Были горячие лисьи и волчьи осоки (травли) под Хорошёвым; сочили (ловили рогатинами) медведя под селом Крылатским... Для птичей же соколиной охоты, расположенные вокруг Хорошёвския и Хвильския (Филёвские) болота, представляли ещё больше удобств. Царь очень заботился об этих болотах и строго приказывал беречь на них всяких птиц и посторонним отнюдь не ездить и не травить соколами...»

Мягкий прибрежный грунт породил тут бесчисленные повороты и извилины русла Москвы-реки, огромное количество заливов, озёр, бухт, а также речек и ручьёв, таких как Соболевка, Таракановка и Ходынка. Огромная площадь водной поверхности имела большое значение для всей местности. Здесь водилось много рыбы и даже были рыбные знаменитые государевы промыслы. Как известно, название деревни Мнёвники пошло от ловли здесь рыбы «мни» (налим), а соседних деревень Строгино и Щукино — от слов «острог» (заточенная палка для ловли рыбы) и «щука».