Савва Сторожевский

Известно, что современники событий и даже самые ближайшие их потомки воспринимали нашествие Едигея в 1408 году как реальное наказание свыше за грехи человеческие. Ведь до этого довольно долгое время Москва была ограждена от подобных набегов. Даже Тимур повернул в другую сторону. А тут...

Появились различные варианты «Повести о нашествии Едигея» (такие, как Своды 1412 и 1479 годов, а также из Тверского сборника), в которых буквально прочитывается следующее. Оказывается, что в предшествующий набегу Едигея период княжения Василия I вся «земля Русская» сначала вполне благоденствовала и хранилась от вторжений «ограждением Пречистыя Богоматери», так, как это случилось в 1395 году при выносе Владимирской иконы и спасении Москвы от Тамерлана. Но что-то случилось, по мнению авторов «Повести», и великий князь вдруг стал пренебрегать советами «старцев», что, собственно, и привело к стенам столицы Едигея.

Один примечательный факт всё же оставил свой след в истории того разорения Московской Руси. До сих пор трудно определить — был ли захвачен и опустошён Едигеем город Звенигород и вотчина Юрия Дмитриевича. Среди упоминаний разграбленных им городов — Звенигород почти нигде не встречается! Похоже, ордынское войско обошло его стороной. Осталась нетронутой и возникшая недавно обитель «Саввы на Сторожи». Но почему?

То ли по причине очень мощных стен крепости-кремля и удачно отстроенных укреплений за эти годы, то ли по причине уважения к князю Юрию и к только что скончавшемуся старцу Савве, которым они тогда пользовались на Руси (ещё одно доказательство триумфа духовной славы Звенигородского чудотворца). То ли в память о силе воина — сына Дмитрия Донского, сумевшего покорить города Булгар и Казань.

А может быть, Едигей предполагал, что Юрий уже находился в оппозиции к брату Василию? То есть призывы покойного митрополита Киприана, начавшего составлять для Василия Дмитриевича летописные своды, где главной идеей стали необходимость дружбы с Литвой и полное недоверие к татарско-ордынским ханам, были, по мнению Едигея, не совсем близки князю Звенигородскому. А это значило, что ордынскому политику и стратегу вовсе не стоило ослаблять неожиданно возникающего «союзника», пусть даже и не реального, но вполне потенциального.

А вот и ещё одно совпадение, которое может показаться примечательным. В год кончины старца Саввы — 1407-й — то есть буквально накануне своего похода на Русь в 1408-м, Едигей собрал ордынское войско и отправился с набегом на... Волжскую Булгарию. На ту самую Булгарию, которую с десятилетие назад разорил Тимур и не оставил без внимания князь Юрий Звенигородский и которая вряд ли успела оправиться после таких походов. Естественно, что Едигей не только прекрасно знал и понимал стратегию и планы действий полководца Юрия Дмитриевича, но и, возможно, даже изучал их. Не исключено, что ордынский правитель также уважал сына Дмитрия Донского как воина. Ведь именно во времена Едигея в Орде возникает идея героического эпоса, воспевающего богатырские достижения и военную удаль, о котором мы уже рассказывали (см. главу о походе русских на булгар).

В 1390-е, когда Едигей только становился фактическим главой Золотой Орды, князь Звенигородский уже как раз отправился в поход на Булгарию. У Едигея было множество врагов и проблем, которые приходилось решать буквально ежедневно и ежечасно. А тут ещё и эти русские! Мог же тогда предполагать Едигей и самое невероятное: а вдруг дружины Юрия Звенигородского возьмут да и направятся после Булгарии в сторону ордынских земель. Ведь могло быть у них достаточно сил, раз они способны стали на такое военное предприятие, как захват главных булгарских городов-крепостей! И чем Едигей тогда смог бы ответить, даже предполагая, что у русских не хватит сил для того, чтобы соперничать с таким сильным властелином, как Орда? Ведь ордынцу приходилось тогда воевать с самой Литвой, рыцарями Тевтонского ордена и ханом Тохтамышем, которых он в конце концов в 1399-м и разбил на реке Ворскле. Победа была не из лёгких, в итоге ему пришлось с очень ослабленным войском быстро уходить в свои края.

Но русская дружина, отягощённая богатой добычей, вернулась из Булгарии восвояси. Князь Юрий направил обозы обратно в свой удел. Вот почему Едигей, воспринимая в 1407 году Волжскую Булгарию как неприятеля Золотой Орды, мог считать Звенигородское княжество, победившее булгар, пусть и символически, но всё-таки в некотором роде «союзником» в этой борьбе. Дружина Юрия настолько ослабила сопротивление этой страны, что Едигею вообще практически не пришлось воевать при появлении в здешних городах.