Савва Сторожевский

В 1839 году в Россию приехал сын Евгения Богарне — Максимилиан, герцог Лейхтенбергский. Именно он впервые открыл миру все происшедшее с его отцом. Хотя, возможно, тот рассказал сыну о встрече со старцем без особого афиширования. Когда производились большие маневры на Бородинском поле, в память знаменитой битвы 1812 года, молодой лейб-гусар П. П. Новосильцев сопровождал герцога Максимилиана Лейхтенбергского. Ведь отец герцога — генерал Богарне — тоже был героем этого сражения, только со стороны французов. Дальнейший рассказ процитируем по изданию XIX века: «Разговаривая о Бородинской битве и вообще о кампании 1812 года, бывшей столь гибельною для французскаго войска, герцог спросил Новосильцева, не может ли он сказать, где находится монастырь св. Саввы и далеко ли от Москвы. Такой вопрос от человека, никогда не бывшаго в России, удивил Новосильцева; и в самом деле, где мог слышать герцог о таком пустынном месте, находящемся близ небольшого уезднаго города Звенигорода, Московской губернии? Он сказал герцогу, что в монастыре этом ничего такого нет… Герцог, улыбнувшись, поблагодарил за любезность и сказал: вас вероятно удивляет, что я знаю о монастыре св. Саввы, несмотря на то, что там нет ничего замечательнаго. Вы еще более удивитесь, если я вам скажу, что я, католик, хочу поклониться вашему св. Савве: я в этом дал обет умирающему человеку, а именно отцу моему. Он взял с меня честное слово, если когда-нибудь судьба приведет меня в Россию, непременно отыскать место, где погребен св. Савва, и поклониться ему».

Чуть позднее герцог Максимилиан Лейхтенбергский вместе с императорской семьей посетил Сторожевскую обитель и поклонился мощам Саввы, как и обещал своему отцу. В том же году он сделал предложение великой княжне Марии Николаевне, дочери Николая I. После свадьбы молодожены поселились в Санкт-Петербурге на Невском проспекте. Так потомки Богарне обосновались в России.

Из-за событий 1917 года семье герцогов Лейхтенбергских пришлось уехать за границу, их дети, внуки и правнуки живут сейчас в разных странах мира, включая Францию и США. Все они православные и носят русские имена. А преподобного Савву почитают как своего небесного покровителя.

В православном монастыре Покрова Пресвятой Богородицы (в Бюси-ан-От, недалеко от Парижа) проживает матушка Елизавета — в миру герцогиня Лейхтенбергская, из рода Богарне. Она рассказала, что, возможно, генерал Эжен Богарне перед кончиной был крещен по православному обряду, а потому стал носить чуть измененное имя — Евгений.

К этому можно добавить, что после наполеоновских походов вблизи Парижа была построена часовня во имя Саввы, удивительно напоминающая Рождественский собор монастыря в Звенигороде. Савва Сторожевский почитается во Франции с XIX века, и не только русскими эмигрантами, но и православными французами.

Что же могло так удивить в Звенигороде бравого и закаленного в боях французского генерала Эжена Богарне, о котором Бонапарт писал: «Идет быстрыми шагами по пути к бессмертию: он покрыл себя славой во всех боях. Из него выйдет со временем один из замечательных полководцев Европы»? И вообще — мог ли старец Савва говорить с Евгением по-французски, если в XIV веке русский инок вряд ли мог знать этот язык? Такие же вопросы задавал в начале XX века потомок семьи Богарне — герцог Георгий Лейхтенбергский, описавший всю эту историю в своих воспоминаниях «Семейное предание» (мы специально помещаем небольшой отрывок из них в разделе «Дополнительные материалы»).

А не стоит ли нам поискать какие-то «пересечения с Россией» в жизни пасынка Бонапарта, выявить некий «сакральный дух» всей этой истории, попробовать подступиться к условному коду русской святости?

Начнем с того, что Евгений Богарне прожил славную, но не очень долгую жизнь (3.9.1781, Париж —21.2.1824, Мюнхен, Бавария). Приставка «пасынок» следовала позднее за ним всю сознательную жизнь, после того как его мать вышла за Наполеона. Но вот что интересно. По-русски пасынок (приемный сын) иногда назывался так — «инóчим» (см. Даля). А это очень близко понятию «инок». Сравним инóчим и иноческий — «сану монаха свойственный, сродный». Берем на заметку…

Инóчимом Эжен сделал себя сам. Да, да! Это он познакомил Наполеона и свою мать Жозефину. Все помнят эту историю, как рыдающий мальчик ворвался в кабинет Бонапарта и попросил вернуть ему шпагу своего казненного отца. Растроганный император не мог не обратить внимания на такой поступок, и… как раз тут и появилась его матушка.

Дальнейшее — известно.

Еще один штрих. Именно Эжен Богарне штурмовал и брал остров Мальту, проявив отчаянность и невероятную храбрость. Он лично захватил знамя неприятеля. А в это самое время как раз здесь был основан известный Православный Мальтийский орден, учрежденный русским императором Павлом Первым. Не тогда ли Богарне впервые узнает о России, причем в самых неожиданных и сокровенных ее проявлениях?