Сажайте, и вырастет

— Не печалься, — бодро провозгласил я в сторону своей взгрустнувшей собеседницы, — в моем бизнесе все в точности так же. Один деятель приезжает в гости, кофе попить, на «мерседесе» за сто тысяч. В конце разговора — занимает пятьдесят долларов. Через две недели аккуратно возвращает. Опять кофе, поболтали, то, се. Через месяц — занимает сто. Отдает. Так продолжается полтора года. Таких, как я, у него человек двадцать, он объезжает всех по кругу, и этим живет. Тоже думает, что он самый хитрый…

— А у меня однажды такое было — жуть… один мой знакомый со мной трое суток провел. Хороший дядька, добрый, не козел. Потом рассказывал, как пришел к жене, после трехдневного загула, пьяный, из карманов презервативы падают и фишки из казино. Знаешь, что жене сказал?

— И что же?

— Что его похитили бандиты, а потом специально напоили и натолкали в карманы всякой дряни, чтобы жена не поверила… Жуть! Жена причем унюхала мои духи, а он ей — это, мол, все бандиты, это они меня женскими духами облили! А она ему — да такие духи слишком дорого стоят, чтобы бандиты их покупали! А он — эти бандиты крутые, и денег у них много… Жуть! И она его — впустила! Поверила в этот бред! В такой тупой обман! И в милицию звонить не стала. Во какая жуть бывает! А ты говоришь — женам не изменять…

— Мои клиенты, — признался я, — не лучше твоих. Один приезжает за своими деньгами исключительно на метро, в старом спортивном костюме и драных кедиках, а в руке — авоська, знаешь, такая, образца семидесятых годов, набитая доверху старыми газетами, и между этими газетами он прячет пачки денег. И в таком виде едет к себе. А сам, между прочим, хозяин большого супермаркета…

— Жуть! А у моей близкой подруги есть очень богатый и культурный клиент, так он, представь себе, кончает только в том случае, если его в самый решительный момент изо всех сил, с размаху, ударить по голой заднице горячей курицей-гриль…

— Где же, — изумился я, — они берут курицу-гриль? В решительный момент?

— Покупают заранее, а потом разогревают в микроволновке.

— Это круто, — улыбнулся я. — А другой мой клиент, тоже, кстати, богатый и культурный, однажды явился получать свои пятьдесят тысяч долларов вместе со своей сестрой, а в сестре — килограммов сто живого веса, если не больше! И в обхвате — метра полтора… Я ему все отсчитал, а он мне говорит: извини, но не мог бы ты выйти на минуту? Я так понял, что они все пятьдесят штук, пять пачек по сто листов, загрузили прямо в ее бюстгальтер…

— Жуть! А еще один мой клиент… Я вдруг протрезвел и обнаружил, что вместо того, чтобы мирно спать в супружеской постели, катаю по ночному городу уличную женщину, и презрение к самому себе пронзило душу, словно страшный меч.

— А про меня, — перебил я, — ты тоже будешь другим дуракам рассказывать что-нибудь смешное?

— Нет, — обиделась девчонка. — Я же не всем рассказываю… Если человек приличный, я с ним тоже прилично… А если какой-нибудь бандит попадается, то с ним особо и не поговоришь…

— Много попадается?

— Кого? Бандитов?

— Да.

— Много, — вздохнула девчонка. — Очень. Просто жуть, как много. Они же сюда, в столицу, со всей страны сползаются… — Она стиснула тонкие руки. — Животные… Ненавижу…

— Вот и мой босс так же говорит. Он презирает эту публику.

— А ты?

— А я — нормально. По мне, лучше быть бандитом, злым, но действующим, чем превращаться в жирного обывателя и гнить перед телевизором с бутылкой пива…

— Ты ошибаешься, — сказала девчонка. — Не лучше.

— Это лично мое мнение. Может быть, когда-нибудь я его изменю…

— А еще, ты зря сравнил моих клиентов и твоих. Ты на асфальте не работаешь. Ты в банке сидишь, в мягком кресле. Глупо сравнивать.

— Не завидуй, — поучительно сказал я. — Это только снаружи все красиво. Банк, машина за двадцать тысяч, часы за три, костюм за две… А внутри все то же самое. И гопников в моем бизнесе тоже хватает. Ты, извини за прямоту, продаешь одно место на своем теле, а я продал сразу и тело, и душу, и все остальное. Один раз продался — но в комплекте. В одном флаконе…

— Все равно, богатым быть здорово.

— Ага. Первые два месяца. Потом привыкаешь. И тупо тянешь лямку.

— Тогда почему ты не бросишь свою работу, не займешься чем-нибудь более приятным?

— Бросить? — изумился я. — Это невозможно. Это — как тюрьма… Где тебя высадить?

— А у тебя есть еще пятнадцать минут?

— Да.

— Тогда отвези меня на то же место, откуда меня взял, хорошо?

— Там везде посты стоят, а я пьяный.

— Дашь денег…

Я полностью потерял интерес и к беседе, и к собеседнице.

— Уже дал. Больше не хочу. Хватит. И так сегодня крупно потратился. Я им каждый божий день даю денег. И этому конца не видать. Я же говорю, как в тюрьме…

Сильно потерев ладонями отекшую морду, наш ловец мамонта полез в карман.

— Я лучше… это… сейчас тебе дам немного, вот столько…

Он потащил из пачки купюру, или три, верхняя надорвалась, девчонка посмотрела на нее с сожалением, а на него с жалостью. Охуятор бросил бумажки на голые колени своей спутницы.

— Заплати дураку с шашечками. Он тебя доставит куда надо.