Сберегите цветы полевые

Целый месяц донимали деда —
Сам директор прикатил в страду.
Но одним кончалася беседа:
— Хоть убейте,
                      хутор не сведу!

И не свел.
Красуются зароды
Словно крепость посреди лужка.
Ходит старый, будто воевода,
Утверждая мудрость мужика.

Да не разговором,
Крепким потом:
За неделю —
                  и рубаха с плеч.
Мудрость-то крестьянская —
                                             работа,
Да такая —
               что ни сесть, ни лечь.

Деду в радость —
                          сытая скотина,
Над цветущим колосом —
                                        заря,
И скирда пшеницы у овина.
С плеч рубаха сыпалась не зря.

Детям, внукам —
                         на века раздолья
И, конечно, всяческих забот.
Главное,
           чтоб не скудело поле.
По зиме старик, готовит колья,
Чтобы летом обновить зарод.

Тракторист — насмешник белозубый —
К деду завернет на перекур.
— Я теперь к тебе заместо клуба, —
Скалится совхозной балагур.

И, хватив, как смерти, самосада,
Заведет душевный разговор:
— Деревеньки трогать бы не надо —
Для земли-то вон какой разор!

Дед обронит скупо:
— Судишь верно.
Прут кусты в пожня, как лешаки. —
И слова мужицкие, как зерна,
На сердце —
                 с заботливой руки.

И не перекур —
                      политбеседа,
Разговор на совесть —
                                  не за страх.
Не соврем себе, покуда деды
Здравствуют в российских хуторах.

ЗАВЕЩАННОЕ

Укатилось, расплавилось солнышко —
На стерне золотится стезя.
На упавшее во поле зернышко
Не откликнуться сердцу нельзя.

Земно кланяться найдену колосу —
Как заблудшую душу спасать.
Я прислушаюсь к доброму голосу,
Что во поле оставила мать.

И постигну давно позабытое,
Обретенное в самом простом.
Помолчу на меже под ракитою
И замру, как над белым листом.

Уступая желанной усталости,
Буду слушать, как песню, хлеба.
Не утрачу завещанной малости —
Да восполнится полем судьба!

Это зерна мои неприметные
Излучают малинову звень.
И рождаются думы ответные
И заботы на завтрашний день.

«До войны задолго было…»

До войны задолго было,
Да быльем не поросло:
Воду мы с отцом возили
На покосы за село.

На возу — полны бочонки,
Ублаженье для косцов.
Серый ёкал селезенкой
По дороге меж овсов.

Вдруг «фордзон» пыхтит
                                   навстречу —
Взвился Серый на дыбы.
Я — с телеги —
Больше нечем
Заслониться от судьбы.

Велики глаза у страха —
До сих пор себя казню.
А отец сорвал рубаху —
И на голову коню.

Тот «фордзон» прогрохал лихо,
Скрылся в дымке давних лет…
Нынче чуткая лосиха
Выйдет к трактору на свет.

Да и сам я на колесах —
На отменных «Жигулях».
Но спешу не к сенокосу,
По дороге той пыля.

Заглядев вдали возницу,
«Жигули» приторможу.
И коня, как чудо-птицу,
Долгим взглядом провожу.

Но как будто бы досада
Шевельнется вдруг во мне:
Нет, дорогу мерить надо,
Чтобы в ней была отрада,
Иль пешком,
Иль на коне.

В ЗАЩИТУ КОНЕЙ