Сбежавшая невеста

– Вот это очень популярно у мам невест. – Сильвия уже отдувалась, возясь с молнией очередного платья-футляра. Оно было фисташково-зеленым, с рельефной юбкой и укороченным жакетом, и создавало впечатление, что мама нарядилась гороховым стручком на маскарад. – Некоторые из них… гораздо… больше… вас. Вот! Что скажете? Наденьте болеро, мама!

Мама сунула свои пухлые руки в металлически поблескивающее болеро и в ужасе уставилась на свое отражение. Юбка грозила на ней лопнуть. Веснушчатая грудь рвалась наружу из декольте, как слишком сильно взбитый крем. Мама примеривала уже шестое платье, и только в этом она не напоминала диван.

– Возможно, шаль? – предложила Джо, протягивая собственный кашемировый шарф. – В церкви, наверное, теплее? Будет ведь декабрь.

– Мама? – с тревогой спросила я.

Ее лицо осунулось, когда она думала, что на нее никто не смотрит, но теперь она снова выдала нам храбрую улыбку.

– Мне нравится! Очень приятный цвет. И, возможно, я сброшу несколько фунтов до свадьбы.

Она одернула юбку и нахмурилась.

Мое сердце разбилось при виде тревожности, которую она пыталась – и не могла – скрыть. Я была не в силах этого вынести.

– Может, попробуем что-то еще? – предложила я. – Погуляем по Лидсу, и…

– Нет! – в ужасе воскликнула мама. – Только не Лидс. Хватит с меня платьев. Я не хочу больше никуда ехать.

– Все мои мамочки теряют вес, – сказала Сильвия, гладя ее по руке. – Все дело в стрессе. Мне стоило бы предложить рынку свадебную диету!

«Только не маме», – с печалью подумала я. На нее стресс производил обратный эффект, а Сильвия ведь даже не знала о супермодели, которая будет стоять по другую сторону алтаря, и о представителях международной прессы, ожидающих снаружи.

Господи! Это должен быть самый счастливый день моей жизни, а меня уже трясет от волнения.

– Да, очень мило. Я его возьму. А теперь помогите мне из него выбраться. – Мама взмахнула руками, и рукав болеро угрожающе затрещал.

– Мы зашьем, – быстро сказала Сильвия.

Мама настояла на том, чтобы заплатить самой – чеком, «никаких кредиток в нашей семье!», – и мы оставили команду Сильвии паковать и зашивать наши платья. Я угостила их чаем в загородном отеле на окраине, где печенье оказалось совсем не таким воздушным, как у мамы, а потом Билли повез нас домой.

Потребовалось немало решительных утешающих монологов в исполнении Джо, чтобы выманить маму из бездны подавленности. От меня было мало толку, я сама слишком нервничала, но Джо щедро делилась выдержками из семейного каталога свадебных катастроф: о том, как ее дядя «не так уж случайно» поджег церемониймейстера, как ее кузина устроила истерику у церкви и призналась, что влюблена в подружку невесты, о том, как дедушка повредил церемониальным мечом для торта проводку в «Ритце», – и к тому времени, как мы свернули на загородную дорогу, мама почти пришла в себя.

– Как вы смотрите в лицо соседям? – хихикала она, на что Джо отвечала:

– Мы купили дом на острове.

Я заметила, как она снова напряглась, как только GPS повел нас через наш старый городок, и слишком поздно поняла, что стоило дать Билли другие инструкции. Хэдли Грин в летний солнечный день выглядел идиллически. Деревня – победительница конкурса «Йоркшир в цвету» предстала перед нами во всей красе: каждый коттедж был украшен вьющимися розами, висячими корзинами и декоративными клумбами с разнообразием красного и оранжевого оттенков. Несмотря на кондиционер в «рендж ровере», я чувствовала чудесный запах свежескошенной травы.

– О-о, вы посмотрите на этот дом! – Джо ткнула пальцем в свое окно. – Вот это я называю настоящим английским коттеджем! Взгляните на розы! А эти чудесные качели на яблоне!

– Именно в нем мы раньше жили, – тихо сказала я с переднего сиденья.

Выбеленный двойной фасад нашего старого дома купался в лучах раннего летнего солнца, и у меня перед глазами пролетели все рожки мороженого, которые мы съели на лужайке перед ним. И все пчелиные укусы, и все венки из маргариток. Те часы, когда Келли загорала на солнышке, а я ловила божьих коровок. На зелени газона до сих пор не было проплешин, папа будет гордиться.

Прошло много лет с тех пор, как я здесь бывала, и я не знала, говорили ли мама с папой об этом. Наверное, нет – мы никогда не упоминали ни о чем из нашей жизни До Дела Келли. И это была самая большая наша потеря, а вовсе не деньги и не сады. Тот факт, что мы были так счастливы, но счастье теперь недоступно, и мы никогда больше о нем не говорим.

– Он словно из романа Томаса Харди. – Джо подалась к окну и не увидела, как я предупреждающе нахмурилась. – Пэм, почему вы съехали из такого чудесного дома? Ради экономии?

– Вроде того, – поспешно ответила я.

Когда мы проезжали мимо, я заметила знак «Продается» снаружи. Оставалось надеяться, что мама его не видела. Она снова притихла.

Глава двадцать шестая