Сбежавшая жена босса. Развода не будет!

Шорох матраса, тихий топот детских ног, скрип двери – и я приоткрываю один глаз. Обзор закрывает копна разметавшихся кудряшек, локоны нос щекочут, а их хозяйка не позволяет мне привстать. Улеглась головой на плечо, обездвижив меня, руку обхватила и, уперевшись в бедра аккуратной попкой, свернулась калачиком. Половина торса от нее онемела.

Неудобно, но вместо того чтобы скинуть няньку с себя, я свободной рукой лишь слегка приминаю кудри. Устремляю взгляд в проем двери, где замирает сестренка с какой-то тряпкой в руках. Видимо, у Леси что-то стащила. Но, думаю, та не будет против. Она очень трепетно относится к малышке.

- Аленушка? – шепотом зову.

Все-таки чуть приподнимаюсь. Сбрасываю с себя одну из новых кофточек няньки. Вокруг нас на постели валяется еще несколько вещей, остальные – в коробках прямо на полу. Видимо, вчера девочки разбирали покупки до ночи. Но в шкаф не сложили. Ведь потом… Леся была занята тем, что ждала меня.

Усмехаюсь довольно, выдыхая в ее волосы и поднимая ветерком пару прядей.

- Тш-ш, - Аленка палец к губам подносит и на Лесю взглядом указывает. – Гроза закончилась, а вы пинаетесь сильно. Я чуть с кровати не скатилась. Лучше к себе пойду, - бубнит она. И пятится, переступая порог.

Спросонья киваю, но слабо понимаю, что происходит. Пытаюсь аккуратно размять затекшую шею и повернуться к часам, но нянька ворочается рядом. С трудом распознаю, куда указывает часовая стрелка, и недовольно мычу. Шесть утра. А солнце жарит нещадно. Верните ливень!

Как только Аленка закрывает за собой дверь до щелчка, я роняю голову на подушку. Зарываюсь носом в черные мягкие пружинки, которые пахнут конфетами. Пигалица детским шампунем пользуется, что ли? Как назло заводит он по-взрослому. Или всему виной ее тело, которое трется об меня. Что творит только, дурная? Постанывает что-то во сне, руку мою крепче обнимает и к груди прижимает.

И пока меня окончательно не сорвало, накрываю свободной ладонью ее талию и, скользнув к животу, фиксирую. С трудом успокаиваюсь. Ощущаю какую-то слабость, видимо, последствие прогулок под дождем. Бесполезных, мать их! Опять не та Валерия оказалась!

Пытаюсь задремать, стараясь не думать, как странно и глупо оставаться в постели с нянькой. Все мысли выветриваются из головы от одного ее запаха. И горячего тела. Маленькая «грелка» усыпляет меня похлеще снотворного.

Я действительно чертовски устал.

Но от состояния полузабытья не остается и следа, когда Леся, встрепенувшись, начинает активнее ерзать в моих объятиях. Реагирую на нее еще острее.

Замри, мать твою, просто замри. Иначе я за свой организм не ручаюсь. Он сейчас живет по собственным правилам, отдельно от мозга.

- Давно так не высыпался, - тяну с сожалением. С удовольствием еще бы с кудряшкой полежал.

Тепло, хорошо и пахнет вкусно. Еще бы не возбуждала движениями соблазнительными – цены бы ей не было. Сон как рукой снимает.

- Прекрати, - хрипло прошу.

Но мелкая засранка, как обычно, не слушается. И дико хочется ее наказать. С особой нежностью. Все, конец, остатки мозгов утекают. Туда, где в меня настойчиво толкается упругий зад. Уверен, что мелкая дурочка делает это не намеренно, но не то время суток она выбрала и неудачный момент для того, чтобы испытывать мою выдержку.

Сделав вдох, я твердо намерен наорать на Лесю. До очередного толчка, после которого она наконец замирает. Но шлагбаум сносит, и никакой силы духа не хватает, чтобы затормозить и отпустить ее. На полной скорости несусь в пропасть.

Отодвинув носом спутанные кудри, добираюсь до тонкой шейки и целую бархатную кожу.

Леся не шелохнется и, кажется, даже не дышит. Таким образом, дает мне полную свободу действий. И я охотно пользуюсь ее покорностью.

- Девочка моя, - жарко выдыхаю и спускаюсь поцелуями к острой ключице.

Какая же Леся миниатюрная, хрупкая, как кукла. Еще и не двигается, укрепляя ассоциацию.

Обнаглев, разворачиваю свою «заблокированную» руку, которую так упорно прижимает к себе девочка, и обхватываю ладонью небольшое, идеального размера, по-девичьи упругое полушарие, сжимаю сквозь тонкую ткань, чувствуя, что на Лесе нет белья. Зря. Теперь точно подписала себе приговор. И закрепила его, шумно вздохнув и приподняв грудь.

Я больше не целую Лесю. Это слово и на сотую долю не отражает того, что я в реальности делаю с ней. Пробую, ем, облизываю. Ухо, щеку, подбородок, шею. Каждый сантиметр кожи, до которого только могу дотянуться.

Не останавливаясь, ласкаю грудь, ощущая, как бешено колотится маленькое сердечко внутри. Как у загнанного кролика, угодившего в капкан.

- А вы… что делаете? – отмерев, дрожащим голосом шепчет она.

Разворачиваю чудную девочку, укладываю спиной на подушки, а сам нависаю сверху. Хочу видеть ее лицо, чтобы истинные эмоции прочитать. И усмехаюсь довольно. Пусть говорит, что угодно, но ее внешний вид выдает скрытые желания. Раскраснелась, тяжело дышит, губки покусывает. А в глазах такой туман, что и я в нем теряюсь.

- А на что это похоже? – отпустив ее грудь, спускаюсь к животику, забираюсь под ткань майки.