Сбежавшая жена босса. Развода не будет!

- Зато я уже настроился, - срываюсь на хрип.

Подцепливаю пальцами подбородок, приподнимаю - и заставляю Лесю потянуться ко мне. Пока она растерянно хлопает ресничками, будто пытаясь проснуться, накрываю ее горячие губы своими. Ласкаю языком, нагло вторгаюсь в ротик.

Это уже становится традицией – целовать няньку. При любом удобном случае. Неправильной традицией, но приятной. Я сбился со счета, в который раз пробую чужую девочку. И каждый последующий – все откровеннее, глубже. Будто она моя. И ничья больше.

Однако в этот раз чувствую какой-то побочный привкус. Всегда сладкая девочка сейчас отдает горчинкой. Облизнув ее напоследок и сорвав с губ слабый стон, с трудом прерываю поцелуй.

Отклоняюсь, чтобы изучить расслабленное лицо. Ловлю мутный взгляд на доли секунды, но затем Леся вновь опускает длинные ресницы и прикрывает глаза.

- Ты что пила? – предъявляю таким суровым тоном, будто она моя жена, которую я вытащил с вечеринки и привез домой. И в браке мы лет десять, как минимум. Ревность настоялась, а к ней прибавилось чувство собственничества.

- Сок… Вишневый… Кислы-ы-ый, - Леся морщится смешно. – Забродивший.

Хмыкнув, целую ее еще раз. Не для того, чтобы «сок забродивший» распробовать. Я и так начинаю догадываться, что произошло, но не могу отказать себе в маленькой слабости - воспользоваться покорностью Леси. Завтра пожалею об этом, если она вспомнит…

- Ну да, - бросаю, отстранившись. – Вишневый… Забродивший… - делаю паузу, пока нянька недоуменно сводит брови. - Крепленый… С многолетней выдержкой… Прямиком с юга… Урожая черт знает какого года, - усмехаюсь, наблюдая, как она хмурится и пытается сфокусироваться на мне и моих словах. Но следом впадаю в гнев. – Стас налил?

- Не знаю, - выдыхает честно. Окутывает конфетками и алкоголем. Гремучая смесь. Но я готов и такую сожрать, будто с голодухи сам. – Я к столу вернулась, а там уже налито было, - мямлит озадаченно. – Я злая была очень! – бухтит, вспоминая сцену в ресторане. - Схватила стакан, который ближе стоял. Думала, мой или Аленкин. И залпом!

Устало закатываю глаза. Леся постоянно притягивает к себе неприятности. И меня заодно.

Но Стас в любом случае по рукам получит. Даже если это не он распорядился вино моей няньке подать вместо сока. Впрочем, больше некому. Подлых вредителей на ужине лишь двое было – и оба Петровские. Ну, и еще хроническое природное невезенье Леси в придачу.

- Ох, идем домой, - опять беру ее на руки, а она и не думает сопротивляться. По-прежнему разморенная и покладистая. – И не пей больше «забродивший сок». Женский алкоголизм неизлечим. Замуж никто не возьмет, - заполняю тишину и стараюсь не думать о мягких ладошках, поглаживающих мою шею и затылок.

- А я и не пойду больше замуж, - гордо заявляет. С оттенком обиды и грусти. – У меня есть уже один муж, - зарывается лицом в мою рубашку.

- Да урод он, - цежу гневно.

Борюсь с накатившей ревностью, но она побеждает.

- Нет, не урод, - Леся поднимает голову, рассматривает меня почему-то. Внимательно, медленно и… с тоской, затаившейся на дне зрачков. – Краси-ивый. О-очень, - постановляет с придыханием, раздражая меня сильнее. – А лучше бы урод, - шипит обреченно и роняет голову мне на плечо.

- Любишь мужа? – зачем-то уточняю очевидное. И ускоряю шаг, чтобы быстрее отнести Лесю в дом, оставить в ее комнате и уйти нахрен.

- Хм-м, - мычит вместо ответа и пожимает плечиками неопределенно.

Любит…

- Ну и дура, - вырывается у меня, а девочка всхлипывает.

- Дура, - повторяет разочарованно. И кивает. Согласна, сама все понимает, но любовь зла. А всякие уроды этим пользуются.

Толкаю плечом дверь ее спальни, но она даже не скрипнет. Заперта. Убеждаюсь в этом после следующего удара.

- Идиотский замок! – ругаюсь сдавленно, вспомнив о заклинившей защелке. Так и не починили, видимо.

Я невероятно устал и не хочу сейчас решать какие-либо проблемы. Поднимать весь дом на уши из-за дурацкой двери, вызывать охрану… А там Вася…

Нет, к черту!

Уверенно поднимаюсь по лестнице, захожу в свою комнату – и опускаю Лесю на кровать. Некоторое время она продолжает обнимать меня, словно большого плюшевого медведя, без которого не может уснуть. С трудом убираю ее руки, хотя не желаю делать этого. Я бы лучше прилег с ней рядом, прижал к себе и…

Но это не закончится ничем хорошим. Поэтому иду в душ. Охладиться, подумать и позлиться в одиночестве, вспоминая сегодняшний ужин и откровенный разговор с Лесей.

Гадство!

Когда возвращаюсь, невольно цепляюсь взглядом за девочку. Ее сложно не заметить. Изумрудный клубочек свернулся четко посередине двуспальной постели. С подушкой в обнимку.

Приближаюсь, хотя не должен делать этого. Опасно.

Накрываю Лесю пледом, чтобы не замерзла. Касаюсь ладонью хрупкого плеча, веду вверх, пальцами невесомо дотрагиваюсь до бьющейся на шее жилки, очерчиваю линию подбородка. Бережно заправляю за ухо непослушные кудряшки, открывая лицо. Умиротворенное, красивое.

- Спокойной ночи, беда, - выдыхаю чуть слышно.