Сбежавшее лето

Открыв дверь, врач увидел, как шевелятся у нее губы, и кашлянул, предупреждая о своем появлении. Она сползла со стула и встала перед ним, вытянувшись струной, как солдат на параде.

— Все в порядке. Оказалось не так страшно, как я думал. По-моему, он выкарабкается.

Мэри прошла вслед за ним в операционную. В воздухе стоял какой-то сладковатый запах. Ноакс лежал в своей корзинке, а нога у него была забинтована.

—  А   теперь   слушай,— сказал   ветеринар.— Спать   он   будет   долго. Кормить его до завтра  не  нужно,   может,  немного молока,  если  захочет. Но потом ты должна кормить его регулярно. Сначала что-нибудь легкое — например,   взбитое   в  молоке  сырое   яйцо,   можешь  добавить  туда  каплю коньяка.   Рану   не   трогай.   Когда   рана   заживет,   бинт   отпадет   сам   со­бой.

—  Сколько я вам должна?—спросила Мэри.

Прежде всего следовало поблагодарить врача, но она была так напря­жена, что не могла подыскать нужных слов.

Ветеринар, по-видимому, ничего не имел против денег.

—  Десять с  половиной шиллингов у тебя найдется? — улыбнулся он. Мэри была в нерешительности. Десять с половиной шиллингов обычно брали только за консультацию. Она не сомневалась, что операция стоит го­раздо больше.

—  У меня есть целый фунт,— сказала она,— Если нужно,  я могу за­платить вам фунт стерлингов.

—  Хватит   и   десяти   с   половиной    шиллингов,— еще   раз   повторил врач.

Всю дорогу домой она держала корзинку на коленях, чтобы кота не трясло. В вагоне никого не было, и она тихо разговаривала с Ноаксом, боясь, что он вдруг проснется и не поймет, где находится.

— Все в порядке, Ноакс. Я здесь. Я за тобой смотрю. Все в порядке, Ноакс...

Один раз она заглянула внутрь корзинки. Он все еще был без сознания или спал, но, когда она дотронулась до его твердой клинообразной головки, он шевельнул ухом.

Саймон ждал ее на станции. Ей было видно, как он прятался за спи­нами толпившихся у барьера людей. Как только она вышла, он тут же обрушился на нее:

—  Где ты была?  Я пропустил уже два поезда. Нашла его?

Мэри помнила только о Ноаксе.

— Он у меня  в  корзинке,— радостно  улыбнулась   она.— О  Саймон...

—  Что?

—  Извини,  что   я   опоздала, мне пришлось   отнести   его   к   ветеринару.

—  К ветеринару? — переспросил он,  глядя на  нее во все глаза,  будто она сошла с ума.

Только тогда она сообразила, что он имеет в виду дядю Кришны, и мысль о том, как она отнесла индийского джентльмена к ветеринару и привезла его с собой в корзинке, рассмешила ее до слез.

—  Я говорю о моем коте. О Ноаксе. Я не нашла мистера Пателя. Он там не живет. Ты был совершенно прав.

В эту минуту она была так счастлива, что позволила себе признать его правоту.

—  О господи,— уныло пробормотал Саймон  и,  повернувшись на  каб­луках, засунув руки в карманы и повесив голову, пошел прочь со станци­онного двора.

Мэри побежала за ним. «Ну и противный же он мальчишка!—думала она.— То говорил, что незачем ехать в Лондон, а когда оказался прав, непонятно почему огорчился».

—  Ты ведь сам говорил,  что я его не найду,  верно? Ты  сказал,  что моя поездка может оказаться напрасной.

Саймон   коротко   кивнул.   Он   побледнел   и   выглядел   встревоженным.

—  Просто я надеялся...— начал он и умолк,  словно ему было не под силу договорить.

—  Что   с   тобой?—спросила   она.— Ну,   не   нашла   я   его   дядю.   Не конец же это света,  правда?  Придется еще поискать его — вот и все. По­ка не...

—  Пока что? — спросил Саймон. Глаза у него потемнели.

—  Пока  что-нибудь не  произойдет,— тряхнула  она  головой,   не  зная, как ответить.

Она ничуть не была огорчена тем, что не разыскала мистера Пателя. Найди она его, он бы приехал и забрал Кришну. И тогда жизнь опять ста­ла бы скучной и тоскливой.

—  Понимаешь,   к   сожалению,   кое-что   произошло,— медленно   сказал Саймон.— В  этом-то и беда.  Завтра приезжает  домой дядя  Хорейс.  Се­годня утром мама получила от него письмо.

9 ПОБЕГ НА ОСТРОВ

— Надо  придумать,  где  бы  его спрятать,— повторила  Мэри,   наверное,   уже  в  два­дцатый раз в течение одного часа.— Обязательно!

— Перестань талдычить одно и то же,—ответил Саймон.— А я чем, по-твоему, занят?

Он возмущался, но, казалось, не всерьез. Мэри озадаченно взглянула на него, но он отвел глаза и тяжело опустился на кушетку. Руки у него болтались, голова была опущена, как у человека, потерпевшего пораже­ние.  Кришна сидел на полу и следил за Ноаксом, который, просыпаясь, за­шевелился в своей корзинке. Заметив подавленное настроение Саймона, Кришна сказал печально и вежливо:

—   Я очень сожалею, что послужил источником беспокойства для тебя, Саймон.

—  Ты ничуть не виноват,— раздраженно отозвалась Мэри.— Вино­ват он сам. Он такой от природы. Вечно о чем-нибудь беспокоится.