Сбежавшие сестры

Растянув, насколько могли, наше скромное чаепитие, мы снова спустились в метро. Наконец поезд, прогрохотав по туннелю, подошел к платформе, и мы запрыгнули в вагон. Мы почти добрались, осталось совсем чуть-чуть. Я сидела, уставившись на карту метро, висевшую на стене напротив. Я знала ее наизусть. Мы с Тони, бывало, соревновались, пытаясь назвать как можно больше станций.

На «Бейкер-стрит» мы сделали пересадку. Дом был все ближе. Я надеялась, что Анджела не уехала. Мне не терпелось забраться на старую кровать в доме номер пятьдесят девять по Эдисон-террас и рассказать подруге обо всем, что со мной случилось за эти годы.

Вскоре поезд подошел к станции. Я взяла чемодан, мы поднялись по эскалатору и вышли на улицу. Мы торопливо зашагали по Джамайка-роуд, пересекли парк, прошли мимо ломбарда, мимо «Орла и короны», помахали красивым дамам, стоящим у стен. Мы торопились скорее увидеть дом и маму. Наконец мы свернули к Рэннли-Корту, и я закричала.

Глава двадцать восьмая

Его не было. На месте, где когда-то стоял наш дом, остались лишь груды кирпича. Чемодан выпал у меня из рук, ноги подкосились, и я рухнула на землю. Я чувствовала, что ко мне прикасаются люди, пытаются обнять, но я вырывалась. Олив цеплялась за меня, а я не могла даже вздохнуть. Я хватала воздух ртом и хотела умереть. Их больше нет. Моя милая мама, Тони и малыш Фредди – они все погибли. Мне не хотелось больше жить.

– Тише, тише. – Я узнала голос миссис Бэкстер.

– Мамочка! – позвала Олив.

Миссис Бэкстер опустилась на землю и обняла нас обеих, покачивая, как младенцев. Мои крики постепенно сменились громкими всхлипами, которые, казалось, сотрясали все тело. Меня терзала такая острая боль, словно тело разрубили пополам.

– Скажите, что с ними все в порядке, миссис Бэкстер, пожалуйста, скажите, что они живы! Я не верю, что они погибли, не верю! Пожалуйста, скажите, что они живы, прошу вас, умоляю!

– Мне кажется, они выжили, Нелл.

– Правда?

– Думаю, они успели выбраться.

Олив побелела как мел, по щекам у нее текли слезы. Я сделала глубокий вдох. Нужно взять себя в руки. У сестренки нет никого, кроме меня, поэтому я не могу позволить себе расклеиться. Я должна верить, что наши родные живы. Олив слишком мала для таких потрясений.

– Я здесь, Олив, я с тобой. Твоя Нелл тебя не бросит.

Миссис Бэкстер помогла мне подняться. Меня так трясло, что я с трудом держалась на ногах. Я протянула руку Олив и помогла ей встать.

– Все будет хорошо, сестренка, – пообещала я, глотая слезы.

– Мамочка не умерла? – пролепетала она.

– Все будет хорошо, – повторила я.

– Идем со мной, – велела нам миссис Бэкстер.

Мы пересекли площадь и подошли к дому напротив того места, где когда-то стоял Рэннли-Корт. В этой многоквартирке жила Анджела.

– Администрация района выделила мне здесь жилье, – объяснила миссис Бэкстер, пока мы поднимались по ступенькам.

Квартира, в которую мы попали, была почти такая же, как та, в которой Бэкстеры жили раньше. Мы с Олив сели на диванчик, а миссис Бэкстер побежала на кухню заваривать чай.

– Я насыпала побольше сахара, – сказала она, вернувшись, – чтобы вы поскорее оправились от потрясения.

Я сжала горячую чашку в ладонях. Меня до сих пор трясло, и внутри все тошнотворно сжималось. Мне не хотелось ничего спрашивать в присутствии Олив. Я не желала еще сильнее ее пугать.

– Постарайся выпить все, солнышко, тебе станет лучше, – сказала я ей.

– А где мистер Бэкстер? – спросила сестренка, оглядываясь по сторонам.

– Я потеряла его год назад, Олив.

– Как это – потеряли? – не поняла та.

– Полагаю, он умер, – мягко пояснила я. – Он умер, миссис Бэкстер?

– Да, Нелл.

– Мне очень жаль, – вздохнула я.

– Не от скарлатины? – спросила Олив.

– От чахотки, – ответила миссис Бэкстер. – Все, что мне осталось от моего милого мужа, – это деревянная нога.

– Ну хоть что-то осталось, – с серьезным видом закивала Олив.

– Поначалу только это меня и утешало, – сказала наша бывшая соседка. – Я брала ее с собой в постель, когда ложилась спать. Мне это очень помогало.

– Я понимаю, миссис Бэкстер. Вот я утешалась тем, что у меня осталась Тетенька Тетя. Мы тоже пережили тяжелые времена.

Миссис Бэкстер озадаченно уставилась на нее.

– Это кукла, – объяснила я, делая глоток горячего чая.

– Ты подросла, Олив, – улыбнулась миссис Бэкстер.

– Это потому, что мне скоро восемь, – ответила сестренка. – Сначала мне было шесть, потом семь, только я об этом не знала, пока Нелл не сказала, а теперь мне почти восемь. – Она выпалила это все на одном дыхании. – Вот поэтому я и выросла, миссис Бэкстер. Потому что мне скоро будет восемь.

– Забавная ты, Олив, – покачала головой наша соседка. – И храбрая, судя по всему.

– Не знаю, что бы я без нее делала, – призналась я.

– Ваша мама будет вами гордиться.

Было утешительно слышать, что миссис Бэкстер говорит о маме так, будто она жива. Сидя здесь, в этой маленькой квартирке, я начала приходить в себя. Но знала, что не успокоюсь, пока не увижу родных. Я должна отыскать их.

– Жутко было, наверное? – спросила я.