Сбить на взлете

— Сержант Пахомов, где вы, екось-мокось, столько сельхозинвентаря типа грабли обыкновенные находите? И почему обязательно надо на них наступать?

* * *

Шестого сентября наши освободили Ельню. Все-таки РККА даже в условиях такого бардака может наступать. Борис Львович вообще утверждает, что у немцев там было больше личного состава. Переиграли их только сосредоточением артиллерии, в которой у Красной армии некоторое превосходство. Но основную задачу, взятие в котел Ельнинской группировки противника, не выполнили. А шестнадцатого фашисты окружили Киев с полумиллионной группировкой советских войск. Но, что лично для нас хуже всего, кажется, враги перерезали все дороги к Ленинграду. Писем оттуда нет, и дядя Витя сам на себя не похож — лютует, рвется в каждый вылет. Двадцатого числа майора Коноваленко сбили — дрался парой со своим ведомым старшим лейтенантом Демидовым против шестерки мессеров. Истребители противника прикрывали девятку пикировщиков Ю-87. Как командир полка прорвался сквозь вражеский заслон из рассказа ведомого совершенно непонятно. Воспользовался высотой и, следовательно, скоростью с динамическим маневром? Дядя Витя бомбежку войск Красной армии сорвал — завалил ведущего лаптежников, но и нашу «чертову дюжину» подожгли. Сумел как-то на горящем Яке перетянуть линию фронта и выпрыгнул с парашютом. Сейчас в госпитале — обгорел сильно. Его комдив к «Красному знамени» представил. Через неделю подтверждение в центральных газетах появилось. А нашей «чертовой дюжины» теперь нет. Я не выдержал, спрятался в техничке и разревелся. Ведь память о папе. Со своим характером боевая машина была, почти живая…

В последних числах сентября получили на имя комполка письмо. Долго с Елизарычем и майором Гольдштейном сидели и гадали что делать — почерк-то незнакомый. Тети Наташин я знаю, а Танька-второклассница вообще как курица лапой пишет. И обратный адрес — номер неведомой полевой почты. Посмотрели в очередной раз штамп «Военной цензурой проверено» и все-таки вскрыли. И как я теперь скажу дяде Вите, что его жена, дочь и родители утонули при эвакуации из Ленинграда? Немецкие самолеты расстреляли в Ладожском озере самоходную баржу с крупными красными крестами на бортах и крыше рубки.

В штабе армии распорядились отвести полк в тыл на переформирование. Как сказал Борис Львович — стесались. Приказали оставить технику — шесть Яков с почти исчерпавшими ресурс моторами — и всех младших авиационных специалистов. Меня начальник штаба «отбил». Слетал с Миннахметовым — это наш пилот связного УТ-2 — в штаб дивизии и договорился там в «кадрах», сделав упор на несовершеннолетие младшего сержанта Воскобойникова. Обратно прилетел с не очень-то радостными вестями — большинство из оставляемых бойцов забирают в пехоту. «Дыры» на фронте затыкать некем.

Прощались с ребятами второпях, за ними уже подводы прислали. Обнял Мишку, проследил за погрузкой нашего крупнокалиберного Березина, давно переделанного под ручную перезарядку с механическим спуском, и подкинул еще укупорку бронебойно-трассирующих патронов. Даже Порошенко руку пожал — видно, что трусит, аж белый весь — но ведь идет же.

Личный состав полка отправился на станцию пешим ходом на следующий день. Та еще картинка — красные командиры, навьюченные своими вещами прямо как верблюды. Впереди две телеги со штабными бумагами. Полтора десятка километров тащились долго, только к обеду притопали. Посмотрели, как пополнение выгружается. Обмундированы кое-как, некоторые вообще в гражданке. Оружие тоже разнокалиберное, трехлинейки, тяжелые ППШ и немного «Светок»[21]. Елизарыч самозарядку Токарева хвалит, но говорит что сложновата немного для деревенщины, типа нашего бывшего оружейника.

В тыл тащились аж двое суток, перебиваясь в теплушках сухим пайком. Одна радость — кипятка на станциях из титана набрать. Потом валяешься на криво сколоченных нарах и вдыхаешь ароматы портянок и прогнившей соломы. Свежую набрать негде — хоть и стояли на полустанках подолгу, но вдруг зарядившие дожди со снегом…

Выгрузили нас в расположении стоявшей здесь раньше танковой части — казармы, жилье комсостава, склады и большущие боксы. А нынче приказано развернуть запасной авиаполк. Пока только командование прислали и красноармейцев старшего призывного возраста.

Я вольготно расположился в казарме младшего начальствующего состава — других сержантов и старшин ни в ЗАПе, ни в прикомандированном составе пока нет. Знай себе в печки уголь подкидывай да в столовку вовремя бегай. Кормят отвратительно, но с голоду не помрешь. Отдыхаю, в общем. Уже целых два дня. Вот только майор Гольдштейн как видит, так странные взгляды бросает, как будто работенку какую-то подкинуть хочет. Ох, не к добру это.

* * *