Сборник «3 бестселлера о любви попаданки»

– Уф-ф… – Он встряхнул головой и немедленно снова посуровел. – Ну, вот что, ребята, времени на разговоры у нас нет. Здесь слишком опасно. Отправляйтесь домой – тем путем, которым пришли – да побыстрее! Доложите кавалер-майору, что в Шеморе обосновался Орден Люмьер Нуар. Наблюдатели фоментаторами перебиты, ворота заблокированы. На квейтанцев ведется самая настоящая охота. Причина – тинтаровые рудники. Всё. Прощайте. Да… скажите еще, чтобы Эме больше не присылала меня арестовывать каких-то кавалер-лейтенантов. Я сдамся только полковнику Себастьяну Герьеру. Ясно?

Эльфы подтянулись, кивнули. Лица их тоже посуровели – они поняли, в отличие от подпоручика Кичиги, важность сообщения, которое им надлежало передать.

– Тогда – марш! – сказал Кароль и обратился к зеленому подпоручику: – Чтобы я тебя больше не видел… кустик! Ни букашкой, ни цветочком… раздавлю, растерзаю! Понял? Убирайтесь!

– А ты?.. – снова заикнулся эльф, который столь бесстрастно заявил поначалу, что собирается арестовать капитана.

– У меня еще есть тут дела. Марш, я сказал!

Эльфы снова кивнули. Ухватили подпоручика Кичигу за коротенькие ручки и… исчезли. Без шума, треска, световых вспышек и прочих привлекающих внимание эффектов…

А капитан Хиббит устало вздохнул и повернулся к своим спутникам.

– На этот раз выкрутился. Что ж… пора и нам убираться отсюда, пока еще кто-нибудь не приперся. Кажись, с меня довольно!

Вопрос, куда именно убираться, более не вставал, и Вероника вздохнула с облегчением. Пусть, пусть магистр Робинрауд подождет – авось, дождется прибытия квейтанской армии раньше, чем возвращения капитана Хиббита, и последнему не с кого будет взыскивать свой должок…

«Вот как, оказывается, выглядят наши перелеты со стороны, – подумала она, когда все четверо тоже взялись за руки. – Пожалуй, можно ничего и не заметить, если не смотреть в упор, как я смотрела на эльфов. И по Шеморе не расползутся слухи о нечистой силе, пропадающей прямо на глазах!»

Все дальнейшее произошло слишком быстро, чтобы успеть хотя бы отчасти осознать и прочувствовать – вот он, долгожданный миг исполнения мечты, вот она, свищущая сквозняками больших дорог свобода от всех и всяческих заклятий, вот оно, торжественное вступление на землю загадочного волшебного мира…

Капитан Хиббит шевельнул губами, и они оказались в другом предместье киникейской столицы – в отличие от Бродяжьей пустоши благоустроенном, ухоженном, похожем на настоящий дачный поселок. Тут даже садики имелись вокруг домов, хотя с трудом верилось, что в них когда-нибудь могут зацвести цветы.

На узких улочках не видать было ни души, но в окнах кое-где горел свет. Тарианцы просыпались. Небо так и не расчистилось, мокрый снегопад усилился. И уж совершенно не верилось, что где-то – совсем рядом, по другую сторону незримой границы между мирами – стоит ясное, непреходящее лето. И что четверо путников войдут сейчас под своды зеленого, озаренного солнцем леса, или окажутся на берегу реки, искрящейся в солнечных лучах, с порхающими над камышом стрекозами, или пусть даже в городе – но в другом, светлом, теплом, под чистыми голубыми небесами…

Михаил Анатольевич вынул из кармана свой Ксантор. Золотой круг света лег на мостовую, где начал уже скапливаться серый, слякотный снежок.

Все четверо торопливо шагнули один за другим в этот круг и оказались… в сказке.

Глава 27

Вероника, которую на сей раз пропустили первой – из опасения, как бы заклятие вдруг не вернулось в последний миг, – даже не устояла от неожиданности на ногах. Так и села, где была, прямо в высокую, по колено, траву.

…Сколько раз ей снилась эта земля, сколько раз она силилась представить себе ее красоту!.. Но действительность превосходила все ожидания, и самые смелые фантазии блекли перед истинной прелестью колдовской страны, которую, как теперь только поняла Вероника, невозможно описать никогда, никакими словами…

Спутники ее один за другим тоже опустились наземь, словно бы и их не держали ноги. Но Веронике сейчас было не до них.

В Квейтакке вставало солнце – настоящее солнце, и половина неба пламенела огненно-розовой зарей. Небольшая лужайка, на краю которой они очутились, выйдя из Тарианы, находилась еще в тени холма, возвышавшегося по левую руку. Но трава, вся в брызгах росы, сама по себе излучала нежное зеленоватое сияние, и разноцветными радужными искрами сверкали разбросанные в ней мелкие полевые цветы. По правую руку начинался лес, высокий, прозрачно горящий зелено-золотым костром, и в кронах его звенели дивно слаженным оркестром голоса небывалых птиц. Куст шиповника пышно раскинулся на берегу мелкого ручья, пересекавшего лужайку, и… тихо пел тоже – алые светящиеся цветки перекликались тонкими, едва слышными голосками.

За ручьем лужайка поднималась, постепенно переходя в склон холма, на котором там и тут росли кряжистые, похожие на дубы деревья с раскидистыми кронами. Надо ли говорить, что они тоже светились, каждым листком, каждой морщинкой коры?..